Когда деревня насилует: дело Доминика Пелико
Мазан — город на юге Франции с населением чуть менее 6000 человек, где проживает Доминик Пелико, который на суде признался, что в течение почти десяти лет неоднократно накачивал свою жену Жизель Пелико успокоительными и снимал на видео, как другие мужчины насилуют находящуюся без сознания женщину. Из 83 человек, идентифицированных по видеозаписям, на скамье подсудимых, помимо самого Доминика Пелико, оказались 50 «совершенно обычных» мужчин. Остальных полиция пока не нашла.
Некоторые из этих мужчин жили по соседству, среди них — респектабельный отец семейства, а также представители целого калейдоскопа профессий: пожарный, (бывший) полицейский, журналист, чиновник и тюремный надзиратель. По словам Доминика, идею ему подкинул медбрат, который на форуме под названием «Без ее ведома», учил, как усыплять жену. Теперь этот форум закрыт. На суде мужчина признал свою вину и заявил, что остальные знали, что приходят, чтобы изнасиловать его жену.
Также Доминик признался, что насиловал находящуюся без сознания жену одного из соучастников, Жан-Пьера Марешаля, вероятно, неоднократно, поскольку Пелико отметил, что прекратил это делать только после того, как «в последний раз женщина проснулась в процессе», сообщает Reuters. По словам обвиняемых, сам Марешаль свою жену не насиловал, но наблюдал, как это делал Доминик.
«Да, не все мужчины, но многие»
За эти десять лет никто не сообщил о происходящем в полицию. В том числе один из обвиняемых, который утверждает, что не знал, что женщину усыпляли, но начал это подозревать. Для простоты округлим: 100 мужчин на 6000 жителей — это 1,6%, 100 мужчин из 3000 — это 3%. Сопоставим это с исследованиями, где видно, что около шестой части опрошенных мужчин имеют установки, нормализующие сексуализированное насилие. В итоге остается лишь констатировать, что Доминик Пелико, вероятно, мог бы спокойно продолжать свои действия следующие десять лет, и никто бы ничего не сказал. Более вероятно, что конец серии изнасилований положили бы не приглашенные мужчины, а возраст насильника и жертвы или, возможно, состояние здоровья последней.
За эти десять лет никто не сообщил о происходящем в полицию.
Этот случай серийного изнасилования был раскрыт благодаря тому, что охранник торгового центра поймал Доминика на съемке женщин под юбкой. Французские феминистки отметили исключительность этого случая по двум причинам. Во-первых, по их словам, во Франции к таким съемкам часто относятся недостаточно серьезно. Однако в тот день на дежурстве находился охранник, который отреагировал резко. Во-вторых — необычно, но факт, — это воодушевило женщин, которые подали в полицию ряд жалоб. В ходе расследования полицейские изъяли у мужчины карту памяти с названием Abuses («насилие»), на которой было более 20 тысяч фотографий, а также видео изнасилования его жены. На ноутбуке Доминика также были обнаружены обнаженные фотографии его дочери, но в суде мужчина отрицает, что насиловал ее.
Чего не хватает в этой истории? Десяти лет ухудшения здоровья Жизель Пелико из-за того, что муж регулярно подбрасывал в ее еду транквилизаторы. Она много раз обращалась к врачам, опасаясь раннего слабоумия, поскольку у нее были провалы в памяти, которые появлялись, как казалось, из ниоткуда. Она также страдала от гинекологических заболеваний, выпадения волос и увеличения веса. Никто из занимавшихся ее случаем специалистов не догадался, что женщину могли накачивать наркотиками и насиловать. Они говорят, что этому упущению способствовала недостаточная осведомленность об усыплении при помощи наркотиков и тот факт, что Жизель не была типичной жертвой, поскольку она замужняя пенсионерка. В тот день охранник и женщины, обратившиеся в полицию, видимо, спасли жизнь Жизель.
Специалисты не смогли распознать усыпление, поскольку пожилая замужняя женщина — не типичная жертва.
Также необычным это дело стало из-за желания Жизель провести суд публично. С точки зрения защиты интересов потерпевших самое сложное то, что львиная доля судебных заседаний проходит в закрытом режиме. Даже в Эстонии разглашение самой жертвой содержания документов по объявленному закрытым судебному процессу является преступлением (KarS § 3315). Подробностей того, что на самом деле происходит на суде, мы никогда не слышим. Даже если потерпевшая найдет в себе силы заявить, что сталкивалась с ненадлежащим обращением и унижениями в процессе так называемого рутинного правосудия, она не сможет указать на что-либо в качестве доказательства. Невозможно также доказать, какую риторику защита1 использует в зале суда. А вот в деле Пелико все выставлено на всеобщее обозрение, и хотя это, вероятно, несколько сдерживает риторику защиты, тактики некоторых обвиняемых уже произвели фурор в СМИ.
Некоторые из мужчин, изнасиловавших Жизель Пелико, были соседями, некоторые – отцами семейств. В списке оказались представители самых разных профессий, таких как пожарный, (бывший) полицейский, журналист, чиновник и тюремный охранник. Иллюстрация: фотоколлаж подозреваемых. Иллюстрация: Каймай Кульдкепп.
Может ли дурак изнасиловать?
Французское определение изнасилования базируется на принципе принуждения, а не согласия. Некоторые из обвиняемых в свою защиту заявили, что не знали об изнасиловании, поскольку думали, что это игра между мужем и женой, и что женщина только притворялась спящей. Адвокат шестерых мужчин Гийом Де Пальма заявил в суде, что «изнасилование не всегда является изнасилованием», утверждая, что не бывает изнасилования без намерения это сделать. Совершенно верно! Если у судьи возникнет хотя бы малейшее основание полагать, что обвиняемый действительно считал, что это игра, в которой женщина является добровольной участницей, то он будет оправдан. И что с того, что с точки зрения женщины это было насилие.
Обвиняемый никогда не обязан доказывать свою невиновность в суде, но если он уже утверждает что-то в свою защиту, то должен это доказать. Например, была попытка доказать, что женщина на самом деле не была усыплена, а просто играла свою роль. Кроме того, по ее словам, ее называли алкоголичкой, которая таким образом манипулировала мужчинами, чтобы они занимались с ней сексом. Другими словами, используют классический прием для уничтожения репутации (character assassination).
В научной литературе говорится, что определение изнасилования, основанное на активном согласии, лучше всего защищает жертву.
Выводы пока делать рано, но у тактики защиты «я не понимал, что она не хочет» явно есть перспектива на успех в условиях, когда изнасилование определяется не через активное согласие, а таким образом, что согласие предполагается по умолчанию, пока жертва каким-то (понятным) образом не заявит обратное. Когда у человека есть обязанность проследить, что партнер, с которым он вступает в половой акт, активно и добровольно изъявляет согласие, у защиты не может быть возможности использовать такую риторику, что мужчина, не видя реакции и движений женщины, утверждает, будто не мог понять, что она не хочет секса. Условие активного согласия поставило бы перед защитой гораздо более сложную задачу: убедить суд в том, что мужчины получили от находящейся под наркотиками женщины некий сигнал, который среднестатистический разумный человек мог бы рассматривать как активное согласие. Можно лишь догадываться, какой это мог бы быть сигнал. Вот почему в научной литературе говорится, что определение изнасилования, основанное на активном согласии (модель «да»), защищает жертву гораздо лучше, чем другие модели.
Психологическая ловушка
Механизмы психологической самозащиты мешают людям говорить о сексуализированном насилии. Изнасилования в различных формах имеют наиболее разрушительные для человека последствия, и потому так страшны, и в то же время очень распространены.
Обычно людям легко принять только одно или другое утверждение: если что-то пугает, значит, этого мало. Если что-то распространено, это не может быть так уж страшно. Иначе мир был бы… сломанным? Поэтому повышение осведомленности о сексуализированном насилии может обесценить это явление. Если что-то встречается часто, оно не может быть настолько ужасным.
Если сексуализированное насилие настолько распространено, может ли оно быть настолько страшным?
Признание того, что ужасные вещи происходят постоянно и часто совершаются близкими людьми и во всех слоях общества, как в случае, обсуждаемом в этой статье, является серьезным испытанием, особенно для тех, кто изо всех сил пытается справиться с негативными эмоциями.
Дело Доминика Пелико исключительно именно потому, что разрушает сразу несколько мифов об изнасиловании: что насилуют рецидивисты или отдельно взятые «психопаты»; что жертвами становятся асоциальные (или каким-то образом отклоняющиеся от нормы) женщины; и что «обычные мужчины» однозначно понимают, что изнасилование — это преступление.
В то же время можно надеяться, что настолько громкое дело значительно повысит осведомленность о сексуализированном насилии. Возможно во Франции возникнет достаточное политическое давление для принятия закона о согласии, поддержку которому президент Макрон выразил еще весной. В сентябре в пользу изменения закона высказался и министр юстиции Франции. Удастся ли это с новым политическим союзом? Поживем — увидим.
На момент публикации статьи судья изменил постановление, которым ранее было запрещено демонстрировать на заседании видео, доказывающие изнасилование.
