Секс-торговля, эротика и порнография в истории Таллинна

В Таллиннском гороском музее открыта выставка «Порочный Таллинн»,

на которой рассказывается об аспектах сексуальной жизни, которые были и остаются скорее чуждыми и оскорбительными: детальных обсуждений сексуальной свободы, секс-работы и -эксплуатации или порнографии, несмотря на обилие последней, очень мало. “Порочный Таллинн” представляет собой обзор истории эротики, порнографии, венерических заболеваний и проституции от Средневековья до Второй мировой войны. Редактор Феминистериума, Аэт Куузик, посетили выставку и поговорили с ее создателями, кураторкой Мадли Ванамёльдер и руководительницей проекта Маде Изак, о том, как регулировалась продажа секса в Таллинне, и каким было отношение общества.

Секс-работа — одна из поляризующих тем среди феминисток, которая порождает яростные споры уже на уровне словоупотребления: каким словом уместно называть людей, вовлеченных в секс-индустрию. Причем речь идет не только о торговле людьми и ее жертвах, можно говорить также и о работе, и о трудовых правах. О том, насколько свободен и осознан выбор человека, который использует продажу сексуальных услуг для заработка. Как относиться к продаже секса в принципе и т.д. Пролило ли ваше исследование новый свет на эти вопросы?

Мадли Ванамёльдер:

В общем, таких дискуссий в нашей исследовательской работе не возникало.

Поразило, насколько женоненавистнически трактуется тема проституции. Например, считается естественным, что проститутки всегда сопровождают мобильную воинскую часть. Это было принято и трактовалось как неизбежность: солдаты должны быть удовлетворены, это их биологическая потребность, и кто-то должен это делать. Например, сейчас, в условиях войны в Украине, мы не можем себе представить, чтобы кто-то сказал, что женщины должны удовлетворять мужчин — это явно считается преступлением. Говоря о проституции, как о “естественном” явлении, в тени остаются связанные с ней трагедии. Мы же даем теме секс-работы и проституции исторический контекст и возможность сопоставить с ним современные проблемы. Человеку, который смотрит выставку, легче участвовать в современных дискуссиях и больше думать о правах и опыте секс-работников.

Слева направо: Маде Изак, руководительница проекта выставки “Порочный Таллинн”, и Мадли Ванамёльдер, кураторка. Фото: Меэли Кюттим

Помимо исторического материала, на выставке представлены комментарии, статистика и информация о современном законодательстве, касающемся продажи сексуальных услуг. Согласно вашему исследованию, когда и как продажа и покупка секса лучше всего регулировалась законом? Какие изменения улучшили жизнь людей?

Мадли: Относительно рано, в 1872 г., был введен возрастной ценз. 16 лет считалось возрастом, в котором можно было работать проституткой. Помогали и всевозможные правила гигиены, например, что после каждого клиента надо менять постельное белье или умываться – тогда холодной водой, но все же. Эти правила, очевидно, были разработаны для защиты как сотрудниц, так и клиентов.

Маде Изак:

Вся тема так называемого желтого билета начинается с 19 века. Не могу дать точный ответ, помогло это секс-работницам или помешало, потому что в ходе исследования возникло много новых вопросов. Желтый билет был одновременно документом, удостоверяющим личность проститутки, справкой о состоянии здоровья и бумагой, дающей разрешение на продажу секса, но к ней прилагался и свод правил. Например, проститутка должна была регулярно посещать врача, ей запрещалось скрывать информацию о своем здоровье и вменялось в обязанность уведомлять полицию о переезде. А пятый пункт правил желтого билета говорил о том, что если работница выполняет все свои обязательства, то никто не имеет права ее унижать или оскорблять, а в противном случае она имеет право наказать обидчика. В этом пункте кроется желание увидеть в секс-работнице личность.

В билете устанавливалась обязанность регулярно посещать врача. С одной стороны, хорошо, что о здоровье женщин, работающих проститутками, заботились и направляли их на лечение в случае заражения венерическими заболеваниями. Но другая сторона медали завуалировано указывает на то, что в распространении ЗППП винили проституток, а не их клиентов.

Мадли: На выставке есть зал, посвященный венерическим болезням, где представлена ​​цитата одного врача, доктора Л. Йоудделовица, “врача венерических болезней в Таллинне”, о распространении триппера. Там ясно сказано, что триппер можно получить от женщины. Скорее всего, он знал, что триппер передается от человека к человеку, но сам факт, что врач мог бы сказать, что мужчина может передать триппер женщине, уже дает представление об отношении. Но один пункт закона из Таллиннского положения о публичных домах 1872 года, кажется, был создан для защиты женщин. В нем говорилось, что не следует пытаться прервать беременность самостоятельно.

Маде:

В регламенте публичных домов второй половины XIX века есть некоторые правила, дающие секс-работникам права и гарантии в отношении того, где они должны жить, что им разрешено делать, к чему нельзя принуждать. Опять же, кажется, что это положительный момент, но используемый язык имеет значение. Даже само название,
“Законы для хозяек, содержащих девочек” — проститутки повсюду упоминаются как девочки-содержанки, а не как женщины или работницы. Само действие называлось “использовать девочку”. Негативное, обесценивающее отношение очень заметно в правилах, которые, казалось бы, предназначены для защиты секс-работников.

Экспозиция «Порочный Таллинн». Фото: Меэли Кюттим

Тема желтого билета также связана с современными дискуссиями о секс-работе. Есть сторонники как легализации, так и подчинения секс-работников правилам и контролю, а также частичной или полной декриминализации с целью помочь тем, кто вовлечен в секс-индустрию. Аргумент против легализации в том, что это создаст один, легальный секс-бизнес, а другой, нелегальный, не исчезнет, а станет еще более скрытым и уйдет в подполье. Какова историческая точка зрения?

Мадли: В начале 20 века нелегальной проституции было довольно много. Всевозможные газетные сообщения рассказывают о тайных логовах, где промышляли кокаиновым бизнесом и проституцией, и их закрывали. Была и легальная проституция с зарегистрированными работниками, и вопиющая эксплуатация и издевательство над людьми в беспомощном состоянии. Например, есть история из “Народной газеты” 1932 года, где мать получала деньги за торговлю своей немой дочерью.

Мадэ: Большие вопросы всегда вызывает восприятие клиентов, покупающих секс-услуги. И отношение людей к женщинам, которые продают секс. Например, однажды в музее я была совершенно потрясена. Один из посетителей выставки, журналист, приехавший снимать сюжет, остановился у фотостены с изображением людей, которые сто лет назад работали проститутками, и задорно сказал, что “здесь уж есть и такие, с которыми ни при каких обстоятельствах не захотелось бы прижаться к тумбочке”. Он решил поставить себя на место того мужчины столетней давности, а не проститутки. Мне не дает покоя то, что ни сейчас, ни тогда, никто не заставлял заказывать или пользоваться этими услугами, “использовать девочку”.

В экспозиции рассказывается, что в Средние века женские монастыри имели дурную славу в народе, а (женский) монастырь иногда использовался как синоним трактира. Принадлежащий городу дом развлечений, расположенный на улице Müürivahe, также назывался “Красный монастырь” (Punane Klooster). Пожалуйста, объясните связь между монастырями и секс-бизнесом.

Мадли: В Средние века и раннее Новое время женщин, “беспорядочно” вступавших в половые связи, клеймили и осуждали как проституток. Если девушка занималась сексом до замужества, ее считали шлюхой, а это могло означать, что она уже не сможет найти хорошего партнера. Одним из способов избежать социального неодобрения было уйти в монастырь — в буквальном смысле. И на монастыри стали косо посмотреть.

На месте нынешней гимназии Густава Адольфа в средние века располагались женский монастырь и кладбище монахинь. Там было найдено множество скелетов младенцев, в том числе двухлетних. Мы не можем сейчас сказать, когда забеременели родившие их женщины — в монастыре или до него, — но роды там были частью повседневной жизни.

Выставка посвящена секс-работе с 15 века до Второй мировой войны. По каким причинам женщины занимались секс-работой “в старые времена”? Как к ним относились?

Мадли: Тех, кто был доволен жизнью, было больше скорее в средние века, когда проституция не подвергалась стигматизации, пришедшей после Реформации. Раньше считалось, что это естественно и что у мужчин все же есть потребности. Я не нашла никаких документов, свидетельствующих о том, что в ранние или средние века к женщинам, занимающимся проституцией, относились как-то особенно плохо. Изменения можно увидеть с Реформацией, взгляды изменились в 16 веке.

Маде: Миф о счастливой проститутке очень опасен, статус проститутки был знаком позора. Если говорить об этих женщинах (указывает на коллекцию фотографий на стене, где можно увидеть занимающихся проституцией в 1918 и 1919 годах. Изображение в шапке статьи. — ред.), то это было военное время; закончилась Первая мировая война, началась немецкая оккупация, а затем и освободительная война. По всей стране жизнь сложилась так, что не было ни выбора, ни возможностей. Продовольствия тоже не хватало, хлеб с маслом давали порционно. Так что причины, вероятно, были в первую очередь социально-экономическими.

Мадли: Хотелось бы все же подчеркнуть различия между Средневековьем и 19-20 веками. В Средние века быть в статусе так называемой “шлюхи” было хуже, чем в статусе работающей проститутки, ведь последняя все же имела работу и определенную роль в обществе. Просто “шлюх” заставляли браться за самую низкую работу, например уборку — они были гораздо более стигматизированы. Проститутка могла куда лучше обеспечивать себя своей работой.

Маде и Мадли: В биографиях проституток часто описывалось определенное влияние мужчин (эст. onuheinolikus, от карикатурного персонажа Дяди Хейно, или Onu Heino — ред.). Мы попросили нескольких историков прислать нам архивные материалы. Об одной женщине было написано, что, мол, именно отсутствие твердой руки отца подтолкнуло девушку к проституции. О другой девушке в комментарии историка говорилось, что, вероятно, американские чувственные фильмы 1930-х годов привели ее к проституции и помешали ей оставаться честной женщиной. Возможно, это неосознанная попытка уменьшить трагедию того времени. Или восприятие мужчин таким и было? В таких замечаниях отчетливо выделяются интернализированные установки самих исследователей.

Фото с секскурсии «Порочный Таллинн». Фото: Меэли Кюттим

Что присуждало женщине статус “шлюхи”? На выставке представлен так называемый “список шлюх” 17-го века. По каким причинам люди туда попадали? Там были только женщины? Для чего были составлены эти списки?

Мадли: После Реформации центром общества стала церковь, откуда пришли новые предписания и запреты. Возникла необходимость проверять, кто живет по правилам, а кто нет; необходимость описывать тех, кто своей аморальной жизнью мог принести, например, Божью кару. Списки составлялись в основном на основе жалоб — например, соседка сообщила, что здесь живет такая-то женщина или мужчина и занимается такими-то вещами, после чего отряд отправлялся на проверку. Известны также случаи, когда обвиняемым удавалось сбежать от проверяющего отряда. В таком случае в так называемых “списках шлюх”, с более точным названием «Краткий отчет о шлюхах 1660 г. до 13-14 июня”, и еще одном списке с таким же содержанием с 21-22 мая 1666 г., было написано, что отряду следует вернуться с проверкой.

Маде: Проституция считалась блудом, но и за все виды внебрачных половых связей также сулили клеймо “шлюхи”. Например, иметь ребенка вне брака было совершенно недопустимо, что приводило к статусу “шлюхи”. Один случай, описанный в экспозиции, показывает, что слишком раннее начало половой жизни после родов и до посещения церкви могло считаться прелюбодеянием: этим могла провиниться и вполне порядочная христианка. Поскольку роды считались несколько грязным процессом, после них женщинам запрещалось вступать в половые отношения до тех пор, пока они не сходят в церковь. В Европе так называемый обязательный пост-родовой период варьировался от региона к региону, но в большинстве случаев нужно было идти в церковь для так называемого очищения через месяц или два после родов. Показательно, что документы не раскрывают в конкретном случае, с кем эта женщина “блудодействовала”, сексуальным партнером мог быть ее собственный законный муж. Но соседи точно слышали и сообщали, сколько раз она прелюбодействовала перед походом в церковь.

Мадли: Например, также сообщалось, что “в похоронном бюро церкви Святого Иоанна находится служанка, она беременна, но ей приходится ходить с непокрытой головой”. Ходить с непокрытой головой, т.е. незамужней и явно ожидающей ребенка, приносило неприятности и статус “шлюхи”.

Маде: Следует также отметить, что хотя женщины “блудодействовали” не одни и не только они избегали правил церкви, внимание в основном падало на женщин. Например, сообщение “Шлюха Маргрет прелюбодействовала с портным, она вообще не ходит в церковь, живет с Генрихом Михельсоном”. Имя мужчины упоминалось только в том случае, если с ним жило несколько свободных женщин. Уже эта “свободная женщина” была чем-то очень подозрительным, потому что женщина всегда должна была иметь опекуна: она рождается чьей-то дочерью, вырастает чьей-то сестрой, становится чьей-то женой, а в случае его смерти становится его вдовой. Если она идет работать на кого-то, она его прислуга. Просто свободная женщина была аномалией.

Из газеты, собирающей исторические рассказы, изданной в качестве приложения к выставке, можно узнать, что в Таллинне в 1920–1930-х годах тоже действовали мужчины-проститутки. Каков был их социально-экономический профиль и как они стали продавать секс?

Мадли:

Мы обсуждали это довольно много. В статье Uus Kosjaleht 1931 года “Общественные мужчины в парижских ночных клубах. Мужчины на продажу, которым принято давать желтую карту.” много говорится о мужчинах в Париже, но прямо не подразумевается, что они предлагают сексуальные услуги, скорее речь идет о танцах и сопровождении, так называемых эскорт-услугах. По имеющейся у нас информации, живущие в Эстонии мужчины, предлагающие секс-работу, в основном предлагали свои услуги другим мужчинам, но информации об этом очень мало.

Экспозиция «Порочный Таллинн». На фото представлена ​​серия фотографий, сделанных Недом де Багго. Фото: Меэли Кюттим

Как вы пришли к решению составить экспозицию «Порочный Таллинн»? 

Маде: Мы обе жаждали выставки в Таллиннском городском музее, поднимающей острые темы в обществе. Тема гендерных ролей и того, как в истории обращались с полами, важна для нас обеих. У меня все началось с Неда де Багго, эстонского фотографа балтийско-немецкого происхождения, который в основном снимал порнографические фотографии. Я слышала, что он был очень колоритной фигурой, делал порнографические снимки и умело скрывал их от полиции. История была представлена ​​как приключение, а ее главный герой – как хитрец и льстец. Если отставить в сторону приключенческий элемент, другая сторона истории заключалась в том, что Нед де Багго приводил в свою студию школьниц, платил им шоколадом или ликером, отправлял фотографии на европейские фабрики и на этом разбогател. Так что его историю можно рассказать по-разному, и оттуда и родилась идея выставки.

Мадли: Я пришла работать в Таллиннский городской музей сразу после университета, и моя магистерская работа была посвящена насильственному сексу в истории. Когда я работала в музее, исследование расширялось и сужалось, мы долго обсуждали, какие темы добавить, какие убрать, какие эпохи охватить. На выставке рассказывается и о венерических болезнях, и об истории презерватива, и о жизни разных эпох в более широком смысле – материала у нас было много и, может быть, только одна шестая попала на выставку.

В рамках выставки можно принять участие в мастер-классах с практическими занятиями. Что на них происходит?

Маде: Посетители могут примерить сделанные мною презервативы из овечьих кишок, натянуть их на деревянные фаллоимитаторы и подумать, как все это могло функционировать в “реальной жизни” 16-17 веков. Это хорошая возможность рассказать о том, как использовались кишечные презервативы. Например, изношенные презервативы рекомендовалось несколько раз стягивать, латать и чинить костным клеем. Кстати, и сегодня известный производитель презервативов Trojan выпускает презервативы из овечьей кишки для людей с аллергией на латекс. Они не защищают от болезней, передающихся половым путем, но защищают от беременности. Оценки интернет-магазина Trojan очень похожи на очень положительные отзывы столетней давности.

Экспозиция «Порочный Таллинн», презервативы из овечьей кишки. Фото: Меэли КюттимМузей – место с просветительской целью. Подходит ли ваша выставка для несовершеннолетних?

Маде: Мы отметили в текстах, что несовершеннолетние нуждаются в сопровождении взрослых, потому что некоторые материалы имеют откровенный характер (одна фотосерия содержит порнографические изображения. – ред.). Но выставка, безусловно, дает хорошую возможность открыто поговорить с молодежью о сексе и порнографии. Семьи с подростками посещали выставку и просили экскурсии. Посещение выставки с детьми – дело деликатное, но если кто-то чувствует, что не знает, как говорить с молодежью на эти темы, я здесь именно для этого. Информация может быть передана детям и молодежи в соответствующей возрасту манере.

Как приняли выставку? Что вас удивило в реакции?

Мадли: Было приятно видеть, что люди сознательно приходят в наше здание, чтобы увидеть “Порочный Таллинн”. Тема секса является своего рода запретной, и сначала мы задавались вопросом, не вызовет ли выставка о проституции возмущения, но, как оказалось, напрасно. В старом городе мы также организуем экскурсии, связанные с тематикой выставки – секскурсии – куда многие приходят с мыслью, что к темам секса и проституции следует подходить с юмором. Но они быстро понимают, что мы затрагиваем эти темы далеко не только в плане развлечения, рассказывая о “веселой жизни шлюх”. В книге отзывов много пишут, что выставка заставила задуматься. И это радует.

Текст переведен с эстонского языка.