Ученая из Финляндии: да-модель охватывает больше аспектов
В Финляндии закон о согласии вступил в силу в 2023 году. Исследовательница в области права Даниэла Алааттиноглу отмечает, что если раньше во время расследований основное внимание уделялось тому, какое именно насилие случилось, то после изменения закона акцент сместился на взаимодействие между людьми.
Даниэла Алааттиноглу является доцентом юридического факультета Университета Турку. Как исследовательница, она следила за процессом принятия законов о согласии в Северных странах, а также изучала тему согласия и изменений в уголовном кодексе. Кроме того, она устраивала семинары и дискуссии на эту тему в Финляндии.
Критика со стороны международных организаций и народа
Финляндия начала официальный процесс принятия закона о согласии в 2019 году, когда в программу правительства было включено исправление определения изнасилования в уголовном кодексе. Закон был принят в 2022 году и вступил в силу в 2023 году. «Правительство планировало значительные изменения в разделе уголовного кодекса, регулирующем преступления на сексуальной почве, поскольку было признано, что существующие определения больше не соответствуют общественным ожиданиям и международным правовым изменениям», — поясняет Алааттиноглу.
Она добавляет, что причиной изменения закона стали различные международные правовые события, например, ратификация Стамбульской конвенции. По словам исследовательницы, Финляндия подверглась критике со стороны таких организаций, как GREVIO – группы экспертов по борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием, которая следит за выполнением Стамбульской конвенции, а также Комитета ООН по ликвидации дискриминации в отношении женщин (CEDAW1). «Помимо международной критики, внутри страны также сформировалось четкое понимание того, что определение изнасилования в Финляндии не соответствует международным стандартам, и поэтому его необходимо изменить», — подчеркивает она.
В дополнение к этому, по словам ученой, движение #metoo сформировало в обществе понимание сексуализированного насилия, поэтому давление с требованием изменить закон исходило и от обычных граждан. Например, Даниэла упоминает заметную гражданскую инициативу Suostumus2018. «Она быстро собрала большое количество подписей, и в обществе сформировалось единое понимание этой темы».
Исследовательница также подчеркивает важную роль организации Amnesty International, которая активно занималась продвижением нового закона. Кроме того, изменения получили поддержку видных финских юристов. Алааттиноглу уверена, что тот факт, что многие страны уже приняли определения изнасилования, основанные на принципе согласия, сыграл важную роль, поскольку это доказало жизнеспособность таких правовых решений.
Общественное восприятие изменилось до вступления закона в силу
Тема сексуализированного насилия не является новой для финской культуры – она обсуждалась десятилетиями, особенно феминистскими движениями и исследователями, так что общественное восприятие этой проблемы изменилось еще до вступления закона в силу.
«Понимание того, что является недопустимым сексуальным поведением, изменилось, и это произошло не в 2022 году, а раньше. Думаю, что подавляющее большинство людей уже тогда считало, что совершение действий сексуального характера с человеком без его согласия неприемлемо и должно быть криминализировано», — объясняет она.
По словам Алааттиноглу, определение изнасилования в Финляндии базировалось на довольно устаревших представлениях о приемлемом сексуальном поведении, что отразилось и на языке закона. В старой версии уголовного кодекса использовался термин väkisinmakaaminen, который дословно переводится как «насильственное принуждение к половому акту». Хотя со временем изменилась как терминология, так и само определение изнасилования, историческое понятие по-прежнему оставалось частью уголовного процесса, воспроизводя представление об изнасиловании как о ситуации, предполагающей физическое насилие со стороны нападающего и физическое сопротивление со стороны жертвы.
«Если раньше выясняли, какое именно насилие имело место, то после изменения закона основной вопрос звучит так: какое взаимодействие происходило между людьми? Каким образом обвиняемый удостоверился, что другая сторона желает участвовать в действиях сексуального характера?»
В 2018 году Даниэла Алааттиноглу вместе с коллегами Йоханной Ниеми и Хейни Кайнулайнен изучала применение старого закона и пришла к выводу, что суды в определенной степени уже использовали концепцию согласия при оценке доказательств и принятии решения о наличии или отсутствии преступления. «Было довольно интересно наблюдать, что эта концепция и понимание уже проникли в судебную практику, а законодательство отставало от общества», — отмечает она.
Изменение состава преступления — обычная практика
В обсуждениях закона о согласии в Эстонии неоднократно поднимался вопрос презумпции невиновности. По словам исследовательницы, в начале 2010-х годов в Финляндии тоже много говорили об этом и о принципе законности.
«Оба эти понятия, безусловно, очень важны и их следует защищать. Я считаю, что надо вести основанную на доказательствах дискуссию, изучать модели других стран, а также анализировать конкретные законопроекты и их формулировки. Какие аргументы подтверждают, что презумпция невиновности может быть нарушена? Существуют ли формулировки, которые лучше других согласуются с такими основополагающими принципами, как презумпция невиновности и верховенство закона? Почему это так?», – говорит Алааттиноглу.
Она отмечает, что этими вопросами и опасениями нужно заниматься, но на примере Финляндии можно сказать, что, когда появился реальный законопроект, подобных обсуждений стало меньше, так как из текста законопроекта стало ясно, что изменяется состав преступления, а не основные процедурные гарантии, такие как презумпция невиновности.
«Определения преступлений меняются регулярно. Это может означать, что в уголовном процессе смещается фокус, но бремя доказывания и принцип, согласно которому человек считается невиновным до тех пор, пока его вина не будет доказана вне разумного сомнения, остаются неизменными», — подчеркивает она.
Алааттиноглу обращает внимание на то, что изменения касаются и того, какие именно доказательства рассматриваются. «Если раньше изучалось, какое насилие произошло, то после изменения закона акцент сместился на анализ взаимодействия между людьми. Как обвиняемый удостоверился, что другая сторона желает участвовать в действиях сексуального характера? Такие изменения происходят, но они не затрагивают презумпцию невиновности, которая, безусловно, важна. Данное изменение закона не оказывает на нее влияния», — объясняет исследовательница.
Новый закон охватывает больше ситуаций
Новый закон не только улучшил положение тех, кого и ранее признавали жертвами изнасилования, но и расширил само определение сексуализированного насилия. То есть теперь под определение подпадает больше жертв, чем раньше. «Идея модели “да значит да” заключалась в том, чтобы охватить ситуации, которые раньше не считались изнасилованием. Например, случаи, когда у жертвы не было возможности сказать “нет”, такие как нападения, произошедшие во время сна. На основе наших исследований могу сказать, что такие ситуации встречаются гораздо чаще, чем можно было бы предположить», — отмечает Алааттиноглу.
«Презумпция невиновности важна, и данное изменение закона ее не затрагивает», — подчеркивает Алааттиноглу.
Она отмечает, что хотя в Финляндии прежний закон квалифицировал некоторые случаи сексуализированного контакта, произошедшие в результате злоупотребления беспомощным состоянием жертвы, как изнасилование, исследования показали, что требования к доказательной базе были настолько высоки, что на практике такие случаи было крайне сложно классифицировать в рамках этого параграфа. «В этом смысле новый закон лучше охватывает ситуации, в которых жертвы по разным причинам не могут защитить себя или выразить свое мнение», — добавляет она.
Закон должен быть максимально понятным
В ближайшем будущем Эстонии предстоит принять решение о том, какое юридическое решение лучше всего впишется в законодательство. Есть несколько стран, чей опыт может послужить примером,
Как юрист, Алааттиноглу считает, что очень важно изучать существующие модели, основанные на принципе согласия, например, в Швеции, Финляндии, Исландии или Дании. Она отмечает, что все эти примеры могут стать хорошими образцами для подражания, однако также важно учитывать и их недостатки.
«Например, в Швеции позже начали обсуждать ситуации, которые не были рассмотрены при разработке текущего закона. Одна из них — снятие презерватива без согласия (на английском «stealthing»). Следует ли считать это изнасилованием с точки зрения закона? Или это какое-то другое преступление? Важно обсудить такие случаи подробно до принятия закона. Я считаю, что, изучая дискуссии, которые проходили в других странах, можно многому научиться. С юридической точки зрения крайне важно проводить тщательные обсуждения формулировок, чтобы избежать в будущем ситуаций, когда остается неясным, о каком именно правонарушении идет речь», — подчеркивает она.
Алааттиноглу, знакомая с законодательством нескольких стран, отмечает, что обсуждение лучших практик может быть полезным и вдохновляющим, но при этом важно учитывать, что происходит в реальности. «Одно дело — сам закон или законодательство, и совсем другое — то, как они применяются на практике. Было бы рискованно утверждать, что в какой-то стране действительно хороший закон, потому что всегда существует вероятность, что его не будут реализовывать так, как предполагалось», — говорит она.
По ее мнению, по сравнению с «нет»-моделью, используемой, например, в Германии, которая содержит множество исключений, «да»-модель более всеобъемлющая. «Она не требует большого числа исключений», — поясняет Алааттиноглу.
