Стигматизация одного меньшинства другим меньшинством

Я ошибаюсь. Потому что я сама часть той системы, которая меня воспитала. Ошибаются также и мои родители, учителя, лучшие подруги и кумиры, однако это уже второстепенное явление. Во мне, в них и еще во многих других людях процветают предрассудки. Ведь каждый человек рождается чистым, однако окружающая его среда таковой не является, а сортирует людей на соответствующих нормам и выходящих за их рамки. Так, с первых мгновений своей жизни, человек познает диктат норм.

Когда я почувствую, что отличаюсь чем-то таким, что подвергается осуждению общества, возможно, я осознаю существование норм и приду к следующему заключению: «Нормы созданы лишь для горстки людей, поэтому те, кто не вписывается в их рамки, обречены испытывать страдания».

Я решила, что не буду сидеть, сложа руки, и повторять заезженные штампы, которые обидны для меня только лишь по причине того, что я не соответствую той или иной норме. Однако понимание того, что со мной поступают несправедливо, может вовсе и не сопровождаться размышлениями о том, поступаю ли я сама достаточно справедливо по отношению к другим. Я могу даже не понять, что формирующая нормы система одновременно причиняет огорчение слишком многим группам меньшинств, а не только мне.

Динамика силы меньшинств

Иными словами, члены группы того или иного меньшинства могут весьма успешно создавать стереотипы относительно других, существующих рядом с ними меньшинств. Например, те, кто идентифицирует себя как русские, способны в одной фразе выказать свое недовольство тем, как к ним относятся эстоноязычные организации, однако затем описывать что-либо неряшливое, вороватое и безвкусное, как цыганское. Или, к примеру, гей, называющий скупого человека «евреем». Или выделяющийся среди уличной толпы своим смуглым цветом кожи кавказец, разбрасывающийся гомофобскими высказываниями. И подобных примеров можно привести великое множество.

О том, каким образом меньшинства создают стереотипы относительно друг друга, не очень принято громко говорить. Это происходит отчасти по той причине, что критикой представляющих меньшинства групп с легкостью могут злоупотреблять те, кто в целом настроены против меньшинств, или в социальном плане занимает более высокое положение. При критике меньшинства, следует также соблюдать осторожность, дабы не заглушить её конструктивность. Даже столь простое замечание о том, что «в русскоязычной среде традиционные гендерные роли сохранились в большей мере, чем в эстоноязычной», может быть истолковано, как отсталость русскоязычных людей. При этом твердить об этом может, порой, тот, кто упорно настаивает на том, что природа создала мужчин мужчинами, а женщин – женщинами.

Для конструктивной критики должно быть характерно осознание того, что у всех нас есть больше, чем одна сторона личности, и что нам нельзя приклеивать ярлыки «хороших» или «плохих» только на основании одного единственного признака. Кроме того, когда кто-то принадлежит к меньшинству, то его необходимо поддерживать, однако не за счет ущемления другой группы меньшинств. При этом за соблюдение неписаного правила, будто бы нельзя критиковать друзей и семью, а также меньшинства, которых мы обычно страстно защищаем, можно жестоко поплатиться. Именно (само)критичность позволит осознать узкие места проблематики конкретной группы и развиваться как в личном плане, так и в качестве движения. Это также учит нас готовности отстаивать свои принципы. Кстати, одним из наиболее острых вопросов является также и вопрос о том, что станет с той группой меньшинства, в защиту которой я ничего не сказала, поскольку на её счет отпускает шуточки кто-нибудь из «своих хороших приятелей»?

Три выбора

Необходимо отметить, что при всем том, среди групп меньшинств также царит иерархия. Например, стоит задуматься о том, почему Фарид в отношении той или иной социальной группы, например, геев испытывает так же мало сочувствия, как и Андрес, хотя положение Фарида и Андреса в корне отличается друг от друга. Причина частично кроется в привилегиях, существующих в каждой группе. Ведь Фарид в Эстонии может являться представителем этнического меньшинства, однако в своей диаспоре как гетеросексуальный мужчина он все же занимает привилегированное положение, как и Андрес в своем круге общения.

Вторым важным аспектом является то, что у меньшинств, как правило, существует три возможности развития: изолироваться, ассимилироваться или интегрироваться. Путь, который они выберут, зависит от того, сколько свободы предлагает доминирующая группа меньшинству. В целом, чем больше свободы, тем медленнее и органичнее происходит интеграция. В одночасье может произойти только изоляция.

Если же существует слишком мало возможностей для достойного существования, и на каждом шагу напоминают, что представитель группы меньшинства отличается от остальных, то может начаться процесс агрессивной ассимиляции. Важным становится то, что независимо от чуждой для окружающего большинства внешности возникает необходимость вести себя как свой и говорить правильные слова. Таким образом, меньшинство и перенимает привычки доминирующего большинства, в том числе и неприятные – ведь становясь одним из «правильных», приходится проявлять присущую им враждебность по отношению к тем же меньшинствам, например, к цыганам. Даже если ты никогда не встречался ни с одним из них.

Именно поэтому мы все должны были бы стремиться к тому, чтобы стать лучше того общества, в котором родились. Совершенствуя самого себя, мы тем самым улучшаем и общество. Быть лучше означает задумываться как о своей позиции, так и о тех, с кем у тебя мало общего. И не молчать, если это в наших силах, а критиковать и сомневаться как в себе, так и в других.