Войны не стоят особняком — их связывают насильственные структуры, лежащие в основе военных конфликтов
Сирия испытала те же ужасы войны, что сейчас переживает Украина, не встретив при этом столь же бурной международной реакции. Война в Украине стала возможной благодаря тому, что действия России в Сирии не имели ни мирового сопротивления, ни последствий. Биргит Поопуу и Эрет Талвисте призывают к анализу войн с феминистской и деколониальной точки зрения, чтобы углубиться в первопричины войн, независимо от того, где они происходят.
Сирийская врач Амани Баллур спрашивает: «Почему противовирусные маски закончились за два месяца, а ракеты и бомбы, которые убивали сирийцев, не закончились за девять лет?» Баллур руководила созданием гражданской больницы в Гуте в то время, когда сирийский режим вместе с Россией постоянно бомбил больницу и другие сирийские города, нанося удары по гражданским объектам, медицинским учреждениям, школам и рынкам.[1]
В связи с войной в Украине в СМИ были опубликованы аналитические материалы, односторонне освещающие войну, но не рассматривающие ее в более широком контексте. С одной стороны, ничего удивительного — ведь бомбят столь исторически близкую нам Украину, и кажется неуместным и второстепенным говорить об ошибках, допущенных в Сирии, сирийских военных беженцах и более широких причинах войн. Кажется, что единовременно мы можем и должны сосредоточиться лишь на одной проблеме. Однако, по мнению сирийской активистки Марселлы Шеваро, происходящее в Украине возможно потому, что мы позволили России действовать в Сирии безнаказанно. Но всё же, войну в Украине можно было предотвратить.[2]
Мы живем во времена, когда на бумаге не осталось больших империй, и государства, в том числе и Эстония, вольны сами решать свою судьбу. Однако разделение колониальной эпохи продолжается и в сегодняшнем, казалось бы, постколониальном мире — нетрудно заметить иерархии и неравенства, существующие между севером и югом, востоком и западом. Также и насилие распределено в мире неравномерно, и большинство войн ведется на юге. Мы должны быть готовы спросить себя, почему к Сирии и Украине относятся по-разному? Ведь сирийцам пришлось испытать то же, что сегодня украинцам, без столь бурной мировой реакции. Ибрагим, беженец из Сирии, описывает это так: «Есть разница между Сирией и Украиной. Те, кто спасается от путинских бомб в Украине, бегут в безопасные страны, где их принимают как героев. В Сирии нам приходилось спасаться от бомбежек. Мы не могли найти безопасного места, где нас встретили бы с любовью и состраданием. Я очень сочувствую народу Украины. Никто не заслуживает войны, разрушения и депортации, но разница в отношении попросто ранит.[3]
Алеппо, Сирия, 2013. Фото: IHH Humanitarian Relief Foundation, Creative Commons
Отношение между Западной и Восточной Европой, между колониализацией и расизмом
После военного вторжения Путина в Украину у некоторые левые западные интеллектуалы заговорили о том, что проявление симпатии и помощь Украине лицемерны, поскольку Америка рассматривается как крупная империалистическая сила, приложившая руку к военным действиям на глобальном Юге так же, как Россия в Сирии.[4] Но отказ от солидарности с Украиной, основанный на аргументе, что НАТО/США/Запад – это главное «зло», полностью игнорирует сложную историю стран Восточной и Центральной Европы и борьбу за свободу и справедливость. Зачастую Европа воспринимается как однородная Европа — некий Запад.
Использование подобного общего термина неоправдано для периферии Европы, история которой не связана с западным колониализмом. Страны Восточной Европы не учавствовали в массовой и жестокой колонизации Индии, Африки, Южной Америки или Карибского бассейна. Напротив, Восточная Европа была колонизирована Россией и другими империями. Колониализм, расовая и этническая дискриминация на Востоке — гораздо более сложная тема, чем её трактовка некоторыми группами на Западе. Как следствие западноцентристского подхода к колониализму, сложная история некоторых европейских стран затмевается историей крупных западноевропейских стран. Это, в свою очередь, усугубляет раздробленность и подрывает солидарность в тех частях мира, где следует противостоять Путину и его режиму.
Избегание раздробленности, однако, не означает, что мы должны игнорировать расизм, вскрывшийся в ходе войны в Украине. Очевидно, что одной из причин того, что война в Украине привлекла больше внимания и сочувствия, является расизм в международных отношениях, где расовые иерархии[5] всё ещё определяют, как утверждает Джудит Батлер, чьи жизни имеют больше значение (например, в её книге «Рамки войны»). Но наряду с осуждением расизма мы должны попытаться понять колониализм во всей его сложности, учитывая не только колониальные отношения Запада с глобальным Югом, но и отношения России с Восточной Европой.
Точно так же, как несправедливо, что сирийская война (на глобальном Юге) не вызвала столь же резкой реакции, что украинская (на глобальном Севере), несправедлива и полемика (в основном западная) об отказе в поддержке Украины (на Востоке), утверждающая, что НАТО/США/Запад – большее зло, а Восточная Европа – расистская. Наоборот, мы должны гордиться тем, насколько восприимчивой к украинскому народу оказалась Европа и прочие регионы. Эта безграничная солидарность приведет к лучшему миру и человечеству, которое могло бы поддержать уязвимых по всему миру. Мы должны осуждать все войны и гораздо более гуманно и уважительно относиться к людям, ищущим военное убежище.[6] Человечное обращение требует как общего осуждения любого расистского и дегуманизирующего подхода, так и понимания того, что не придавая значения жизням людей какой-либо группы, мы сами подрываем человечность в мире.[7]
Мы можем стоять на стороне народа Украины и поддерживать его, безоговорочно осуждать российскую агрессию и, подобно Президенту Украины, проследить за тем, чтобы Россия не ушла безнаказанной, как это было в Сирии. Мы можем и должны осуждать российскую агрессию, но в то же время мы должны быть готовы осуждать вмешательство империй в другие конфликты (например, вмешательство США в Ирак и Афганистан, военную поддержку США Израиля, чей режим апартеида ежедневно совершает преступления против палестинцев[8]).
Фото: Fotoreserg
Структуры насилия и война
Если считать, что в нынешних проблемах виноват только Путин, мы не станем вникать в первопричины войн, такие как патриархат, капитализм и милитаризм. По мнению феминистки Белл Хукс, изучать милитаризм в отрыве от патриархального мышления, расизма и капитализма невозможно и бессмысленно, потому что они идут рука об руку.[9] Феминистский и деколониальный анализ необходим при изучении войн и конфликтов, потому что он не попадает в обычную ловушку видимой возможности решать только одну проблему за раз; цель анализа может состоять в том, чтобы увидеть связи между кризисами и видами насилия. Феминистские подходы используют термин «гендерный континуум насилия», чтобы показать, как насилие в мирное время тесно связано с насилием во время войны. Только в том случае, когда формулировка проблемы учитывает, что война становится возможной благодаря совокупному воздействию различных видов насилия, мы сможем различить в ней сложную проблему, имеющую решение.
Да, Россия довольно долгое время могла действовать безнаказанно, не неся ответственности за свои действия. Помимо царящей в международных отношениях безнаказанности, следует обратить внимание, среди прочих насильственных структур, на непоколебимую поддержку милитаризма и веру в неизбежность военного вмешательства. Рэй Ачесон, директрисса программы разоружения Международной женской лиги за мир и свободу, задаётся вопросом, как мы дошли до этого?[10] Она ссылается на ситуацию, когда милитаризм является реальностью в мире и, как сказала Амани Баллур, никто не удивляется, почему у нас никогда не заканчивается оружие, но нам не хватает больничных коек, достойной зарплаты, защитных масок, еды и всего остального. Одна из самых важных политик ООН «Женщины, мир и безопасность», зародившаяся в феминистских движениях за мир, гласит, что для предотвращения конфликтов необходим демонтаж существующих насильственных структур (таких как распространение милитаризма, а также бедности). Однако, как отмечают исследователи, политика демилитаризма не получила особого внимания в текущем контексте безопасности. Очевидно, что демилитаризмом нужно заниматься в мирное время. Если мы не будем предотвращать конфликты в мирное время, то нет оснований ожидать, что не будет следующей войны, потому что милитаризм означает готовность к войне. К сожалению, на протяжении всей пандемии военные расходы опережали расходы на здравоохранение, несмотря на то, что на поверхность всплыл низкий уровень поддержки медицинских структур.[11]
Фото: Fotoreserg
Чьи знания используются при разработке политики?
Феминистский и деколониальный подход помогает задуматься о том, чьи знания задействованы в политике и почему. Например, за мирными переговорами между Украиной и Россией не стоят женщины. Во время войны людей с оружием возводят в ранг героев, а тех, кто противостоит войне голыми руками, спокойно игнорируют.[12] В Украине, например, люди перекрывали дорогу танкам и снямали дорожные знаки, чтобы запутать противника. Особенно мало внимания уделяется людям (часто женщинам), которые ежедневно заботятся о том, чтобы жизнь могла продолжаться даже в самых экстремальных войнах, а возможность мира снова казалась ощутимой. Так что вместо подпитки милитаризма в мирное время упор надо делать на обеспечение поддержки, заботы и достойной жизни.
Был бы акцент на демилитаризации и мире, если бы за столом переговоров оказались женщины из разных слоев общества и с разным опытом, а наш подход к гендеру был бы более интерсекциональным? В Эстонии была женщина-президент и женщина-премьер-министр. В Эстонии есть Света Григорьева, которая выступила в розарии в августе 2020 года, где метко и достойно осветила наболевшие проблемы: зарплатную нищету, пренебрежение жизнями и благополучием одних и преследование других. Света провела перекрестный анализ эстонского общества, чтобы понять различия между нашим происхождением, ситуациями и идентичностями, посмотреть, что значит быть женщиной по имени Маша или Света, и попадает ли женщина с таким именем в политику так же, как Юрген или Мартин. Одна из вещей, за которые сейчас борется Украина, заключается в том, чтобы однажды появилась возможность получить картину, которую мы можем ассоциировать с Эстонией: «простая» женщина открыто критикует эстонскую политическую элиту на вечеринке, где присутствует вся элита. [13]
Фото: Fotoreserg
При Владимире Путине, когда всё в стране подчинено видению одного человека и его почитателей, такого уж точно не будет. По словам Анны Политковской, Путин неоднократно публично демонстрировал, что не понимает, что такое диалог. По словам Путина, низшее не должно участвовать в дискуссии с высшим. Если подчиненный может себе это позволить — он враг. Путин — это эксклюзивный монолог. [14] Такое насильственное отношение, не приемлющее различные мнения и применяющее строго иерархическую модель общения, сразу сводит на нет демократию со свободой мысли и слова. Путин похитил ярлык традиционных «ценностей» и наполнил его содержанием, указывающим на совершенство патриархата. Все, что отличается от традиционных норм, ориентированных на мужчин, было заткнуто или даже криминализовано под этим ярлыком. Вспомните, например, как в России сажали в тюрьму участниц феминистской панк-рок-группы Pussy Riot за критику властей.
Страну с «традиционными ценностями» поддерживает «традиционная семья», где мужчина является главой семьи, ходит на работу и зарабатывает деньги, а женщина воспитывает детей дома. Согласно путинским ценностям, допустимо, нормализовано и оправдано «насилие над женщинами», которое в России таковым не называют.[15] В случае патриархального общественного порядка мужчины управляют и владеют странами и гражданами, которые там живут, особенно женщинами, а также другими мужчинами, которые отличаются от главенствующих мужчин своим цветом кожи, сексуальной ориентацией или чем бы то ни было ещё. [16] Именно эти системы делают Путина возможным, потому что посылают человеку сигнал: тебе всё позволено, ты могуч, неуязвим.
Но как Путин добился этого? Чтобы ответить на этот вопрос, переместимся из Украины, Эстонии и России в Англию, к Вирджинии Вульф и её эссе «Три Гинеи» (1938), написанному незадолго до Второй мировой войны. Вульф считает, что война всегда связана с чертами характера, считающимися «мужскими»: решительностью, проявлением своей воли, властью, могуществом, но также и насилием, завоеванием и насильственным навязыванием своей воли. Все это можно определить как «токсичную муаскулинность», которая, по выражению Пирет Карро, «вынуждена постоянно проявлять себя в качестве вожака, не показывать своих чувств, разрешать конфликты насилием, женоненавистнически и гомофобно выражать себя». Токсичная мужественность делает поднятие кулаков занятием, не заслуживающим порицания, кулак часто поднимают именно для того, чтобы соответствовать стандартам мужественности».[17]
Гендерные нормативы влияют на то, как люди ощущают войну на своей шкуре.[18] Более того, ученые-феминистки отмечают, что патриархальные взгляды и характеристики — не только мужчин — также являются первопричиной конфликта: патриархальные властные отношения ведут к вооруженномым конфликтам.[19] Хотя мизогиния, сексизм и патриархат создают динамику гендерной власти, в которой женщины уступают мужчинам, это не мешает женщинам ставить других женщин ещё ниже себя (в данном случае это интернализированное мизогиния). [20] В своем эссе «Мысли о мире во время воздушного налета» (1940) Вульф говорит, что «рабов воспитывают гитлеры», имея ввиду, что патриархальные тираны, желающие править миром по своему усмотрению, также воспроизводятся женщинами, помогая создать строгие гендерные роли, основанные на патриархальных ценностях. Именно такие системы исключают из определенных сфер женщин и всех остальных, не соответствующих токсичной маскулинности. Даже если они каким-либо образом окажутся у власти, внешний вид, одежда и удовольствие женщин-лидеров будут подвергнуты критике и будут объявлены неприемлемыми на публике, ссылаясь на их «защищенные черты», то есть аспекты, связанные с их полом, цветом кожи, личной жизнью и внешним видом, которые не имеют прямого отношения к их работе.
Критика людей и групп на основе четко защищенных характеристик (пол, раса, этническая принадлежность, религия, сексуальная ориентация) увековечивает насильственные структуры. Однако акты насилия, бесчеловечные нарушения прав человека должны подвергаться критике на одних и тех же основаниях, независимо от места и защищаемых характеристик людей в этом месте, потому что все войны и конфликты связаны между собой. Когда мы думаем об Украине, мы должны также думать о Сирии, Палестине и Афганистане, а также о насильственных структурах, объединяющих эти конфликты и войны.
Перевод Яны Левитиной
Статья появилась в своем первоначальном виде в культурной газете Sirp. Она была отредактирована и дополнена для Феминистериума.
Oтсылках
[1] MacKenzie, Megan, ja Nicole Wegner, Feminist Solutions for Ending War. Pluto Press 2021.
[2] Взгляд сирийского беженца на двойные стандарты войны https://www.thenewhumanitarian.org/first-person/2022/03/15/ukraine-poland-syria-refugee-welcome-forest
[3] https://www.thenewhumanitarian.org/first-person/2022/03/15/ukraine-poland-syria-refugee-welcome-forest
[4] https://www.opendemocracy.net/en/odr/a-letter-to-the-western-left-from-kyiv/; https://fpif.org/russia-ukraine-nato-and-the-left/?fbclid=IwAR0d9z5zOjAY2_HnUP1Uw9Tl3uzcf7PklazxZJLll-ZQmLzcrggmazTEdcc
[5] https://www.internationalaffairs.org.au/australianoutlook/its-time-to-rethink-how-we-teach-international-relations/?fbclid=IwAR207Yr3HSgwR7LUdVKjcivxPJW0dd9v1nbveBMRU8zH31vhjcDDB6cLbHw
[6] Статьи о различном обращении с беженцами: https://theconversation.com/help-for-ukraines-fleeing-refugees-shows-the-power-of-support-when-the-political-will-is-there-178207; https://www.thenewhumanitarian.org/opinion/2022/02/28/human-toll-war; см. также тектсты Яны Давидъянс и Пирет Карро на эту тему: http://www.vikerkaar.ee/archives/27516#_ftn1; https://www.err.ee/1608299928/piret-karro-oleme-relvitud-inimesed-segi-ajanud-tankidega
[7]Заявление Союза журналистов Арабского и Ближнего Востока (AMEJA) в ответ на кризис в Украине https://static1.squarespace.com/static/56f442fc5f43a6ecc531a9f5/t/621bd07b3dbc3174ca6a24ee/1645990011746/AMEJA+Statement+in+response+to+Ukraine+Coverage-2.pdf
[8] https://www.hrw.org/report/2021/04/27/threshold-crossed/israeli-authorities-and-crimes-apartheid-and-persecution
ja https://www.btselem.org/publications/fulltext/202101_this_is_apartheid
[9] Российские бомбардировки сирийских городов и регионов освещались, например, в: https://www.hrw.org/news/2020/10/15/syria/russia-strategy-targeted-civilian-infrastructure;
https://www.nytimes.com/2019/12/29/world/middleeast/united-nations-syria-russia.html
[10] https://www.wilpf.org/militarism-cannot-prevent-war-an-urgent-call-for-de-escalation-demilitarisation-and-disarmament-in-relation-to-ukraine-and-beyond/
[11] https://www.unwomen.org/en/news/in-focus/women-peace-security
[12] О мирной тактике и стратегии см. https://www.mettacenter.org/nonviolencereport/resistance-to-war-in-ukraine-resource-list
[13] Хотя в Эстонии можно критиковать власть, это не значит, что различные формы насилия у нас отсутсвуют. См., например, колонку мнений Пирет Карро Сирби “Võim ja Sugu” (“Власть и гендер”), где она выделяет ряд проблем, которые необходимо решить в Эстонии.
[14] Anna Politkovskaja, Putini Venemaa. Tlk Rodion Smeljanets. Eesti Päevaleht, 2006, lk 319.
[15] https://www.opendemocracy.net/en/odr/russia-domestic-violence-law/;
[16] Пирет Карро очень подробно объясняет, как патриархат угнетает мужчин, см. https://www.sirp.ee/s1-artiklid/lopulugu/voim-ja-sugu-kuidas-patriarhaat-mehi-rohub/
[17] https://www.sirp.ee/s1-artiklid/lopulugu/voim-ja-sugu-kuidas-patriarhaat-mehi-rohub/
[18] Cynthia Enloe, Nimo’s war, Emma’s war: Making feminist sense of the Iraq war. University of California Press, 2010, lk 3.
[19] Nt Cynthia Cockburn, Gender Relations as Causal in Militarization and War. – International Feminist Journal of Politics 2010, nr 12 (2), lk 139–157.
