«Да», «нет» и срок на много лет. Как менялись законы о гендере и сексуальности в Эстонии

Если углубиться в историю сексуальности, выяснится, что самыми важными переменными и факторами являются концепции и законы, социальные условности и культурные нормы, которые определяют, среди прочего, каким образом можно выражать гендерную и сексуальную идентичность. Эта статья, прежде всего, обзор того, как в Эстонии на протяжении столетий давали определения преступлениям сексуализированного характера, и как людей наказывали и за насильственные действия, и за сексуальные отношения, базирующиеся на взаимном согласии. Во второй части статьи мы обсуждаем то, как подобное могло бы происходить впредь.

На протяжении долгого времени наиболее жестким наказаниям за преступления сексуализированного характера подвергались мужчины, совершавшие деяния в отношении других мужчин или женщин. Гендерно-нейтральное уголовное право действует в Эстонии с 2002 года, когда вступил в силу новый Пенитенциарный кодекс.^[1] Хотя исторически именно мужчины несли наказания за сексуализированное насилие, меры ответственности настолько неэффективно оберегали женщин, что те и поныне оказываются перед законом в неравном положении.

Содержащийся в первой части статьи обзор исторического развития, определяющего гендерные и сексуальные нормы, служит введением для более злободневных рассуждений о более чувствительном к гендеру законодательстве, которое сформировало бы сексуальную среду, безопасную для всех: мужчин, женщин и остальных. В числе прочего мы собираем воедино различные мнения на тему изменений, которые следовало бы внести в законодательные акты, регулирующие область сексуализированного насилия. Если прежде закон вершился, отталкиваясь, скорее, от действий жертвы, а не нападавшего, то в будущем внимание могло бы больше заостряться на том, выражала ли жертва энтузиазм и взаимный интерес ответ на сексуальное внимание к себе и как действовал нападавший.

От Средних веков до Нового времени

Доподлинно неизвестно, когда и как на территории Эстонии начали регулировать сексуальные отношения между женщинами и мужчинами и какое событие впервые классифицировалось как преступление на сексуализированной почве. Еще до введения первых региональных законов действовали церковные запреты и предписания, а также общинные нормы поведения. Старшая научная сотрудница кафедры эстонского и сравнительного фольклора Тартуского университета Мерили Метсвахи писала о распространенном упоминании инцеста (отношениях «брат-сестра») в эстонском фольклоре, а историк Мати Лаур изучил материалы ливонских судов 18-го века по делам, связанным с изнасилованиями.^[2]

На территории Эстонии одним из первых нормативных актов, которые классифицировали уголовные деяния, стал свод законов «Constitutio Criminalis Carolina» Священной Римской империи германской нации. В соответствии с ним мужчины и женщины, уличенные в гомосексуальной связи, обвинялись в содомии и подвергались сожжению ^[3], а у толкования изнасилования имелось пояснение, что деяние не считалось таковым, если оно было совершено в отношении женщины, которая уже не была “невинной”.^[4] Оглядываясь назад, может показаться странным, что в обществе того времени гомосексуальность и изнасилование считались одинаково опасными, но именно так репродуктивному контролю пытались подчинить всех жителей империи, где женщина не имела телесной автономии, а мужчине дозволялись лишь гетеросексуальные связи.

Кампанию в социальных медиа «Sul on alati õigus» («У тебя всегда есть право») в 2022 году организация Feministeerium запустила в сотрудничестве с объединением Sotsiaalmeedikud. Кампания информировала о телесной автономии и сексуальном согласии.

Мужчин наказывали за однополые связи и в период шведского господства ^[5], но таким случаям в Эстонии свидетельств не находится. Более актуальным для нашего края стал запрет на мужеложество в рядах армии, введенный Петром I в 1716 году. В 1835 году Николай I расширил запрет на все общество в целом, и эта правовая норма действовала вплоть до 1917 года.^[6] Первое дело о «педерастии» (от древнегреческих «мальчик» и «любящий») в Эстонии рассматривалось в 40-е/50-е годы 19-го века. Оно касалось связи между двумя городскими чиновниками в Курессааре. Подробнее о нем писал историк Кен Ирд, основательно изучивший уголовные положения о содомии.^[7] Внебрачные связи как таковые также считались аморальными в Царской России.^[8]

В 19-м веке в Российской империи мужчин за однополую связь по согласию ссылали в Сибирь, а за изнасилование, педофилию и другие сексуальные деяния в отношении лица в беззащитном состоянии приговаривали к 10-12 годам каторги. Таким же образом каралась интимная связь с девочками младше 14 лет^[9], а изнасилование девушек от 14 лет и женщин приводило к 4-8 годам тюремного заключения^[10]. В то же время понятие изнасилования было весьма ограниченным. Секс-работниц закон никак не защищал, да и в целом пострадавшая женщина должна была не только доказать, что изо всех сил оказывала сопротивление, но и явиться с жалобой в органы правопорядка в день совершения преступления^[11]. Куда тщательнее оберегались “честь и невинность” женщины, и посягнувшего на них наказывали более сурово.^[12] Что касается женской гомосексуальности, то кое-где в ту пору она каралась (например, в Финляндии), но в целом считалось, что таковое явление лучше замалчивать во избежание его распространения.^[13]

Согласно уголовному праву Российской империи, под определение содомии подпадали гомосексуальность, самоудовлетворение, анальные и оральные контакты между мужчиной и женщиной, а также скотоложество.^[14] Понятия «гетеросексуальность» и «гомосексуальность» были придуманы в 1869 году. На протяжении нескольких десятилетий гетеросексуальностью называли склонность заниматься сексом с представителем другого пола не в целях репродукции, а для удовольствия. Например, интимную связь во время беременности.^[15] Все подобные действия также считали отклонением. Гомосексуалистами же называли людей, для которых секс с представителем того же пола был не исключением, а обычным делом.^[16] На рубеже 19-го и 20-го веков эти понятия обрели значения, так или иначе принятые по сей день и подразумевающие сексуальную ориентацию. Во второй половине 20-го века в обиход вошли также такие понятия, как «гей» и «лесбиянка». Для обозначения сексуальной идентичности стали появляться все новые и новые слова и термины, а для знакомства с самыми современными и точными из них исследовательница истории трансгендерности Сьюзан Страйкер рекомендует время от времени заглядывать в интернет.^[17] Хотя мужчины и женщины с гетеро- или гомосексуальной идентичностью, а также люди вне бинарной гендерной системы жили задолго до появления таких понятий, как «гетеро», «лесби», «гей» или «трансгендер», следует понимать, что до второй половины 20-го века никто из них не идентифицировал себя ни с одной из таких категорий. Можно только догадываться, как одни, отличавшиеся от общепринятой нормы, продолжали жить, сами не понимая своей особенности, а другие все-таки пытались соответствовать своему естеству, стараясь при этом не предстать перед судом.

Одно из сотен свидетельств домогательств в онлайн-среде, оставленных на странице «See pole okei» («Это не нормально») в Instagram. Здесь собраны истории непристойных обращений, прежде всего, к молодым женщинам, которые также получают от мужчин материалы сексуального характера.

Закон суров: динамика 20-го века

В первый период эстонской независимости самая заметная дискуссия о сексуальных правах шла в 1926 году между социал-демократами и консерваторами. Тогда Рийгикогу подготовил законопроект, который декриминализовал гомосексуальные связи и разрешил аборт в первые три месяца беременности.^[18] Уже в 1934 году аборты были снова запрещены, а декриминализация гомосексуальности вступила в силу лишь в 1935-м. До тех пор в Эстонии фактически действовал уголовный кодекс царских времен, который суд применял избирательно. Тогда уголовные нормы в Эстонии устанавливали, что возраст сексуального согласия наступает в 16 лет, а возраст понимания действий сексуального характера — с 14 лет.^[19]

В период советской оккупации в Эстонии начали действовать крайне консервативные законы сталинской эпохи. До 1956 года аборты находились под строгим запретом, процедура развода усложнялась, а гомосексуальность снова стала уголовно наказуемой.^[20] В случае однополых связей между мужчинами возраст сексуального согласия был установлен с 18 лет, а в статьях о насилии против женщин возраст сексуального согласия закреплялся с 16 лет. Согласно статистике, в Советской Эстонии (в 1945-1991 годы) по статьям за мужеложество и педерастию было открыто 212 судебных дел.^[21] Около 20 процентов из них касались педофилии, 75 процентов — изнасилований, 5 процентов — действий сексуального характера по обоюдному согласию.^[22]

В СССР изнасилование, под которым подразумевалось исключительно насилие мужчины против женщины, каралось лишением свободы на срок до пяти лет. За сексуальные и непристойные действия в отношении лица младше 16 лет наказывали 4-5 годами заключения. В 1965 году был отдельно добавлен параграф о применении насилия и использовании беспомощного состояния для удовлетворения половой потребности в противоестественной форме. Чаще всего его применяли в случае групповых изнасилований, но также он служил в качестве дополнительного инструмента для наказания за интимную связь между мужчинами в случае, когда параграфа о педерастии оказывалось недостаточно. В Советском Союзе изнасилование считалось тяжким преступлением, за которое следовало жесткое наказание.

После восстановления независимости Уголовно-процессуальный кодекс Эстонии в 1992 году декриминализовал гомосексуальные связи. Уголовный кодекс, вступивший в силу в 2002 году, стал гендерно-нейтральным в отношении преступлений на сексуализированной почве. Он установил возраст сексуального согласия с 14 лет. Хотя в прошлые столетия наказания за сексуализированное насилие были куда более жесткими, чем в 20-м веке, о праве женщин на телесную автономию не было и речи. К концу 20-го века в Эстонии уже никого не наказывали за сексуальные связи по обоюдному согласию, но в то же время наказания за изнасилования стали мягче. В 90-е феминистские движения и ЛГБТ-активисты стали требовать равных прав от правовых институтов ЕС и ООН, в результате чего в 2008 году в соответствии с директивой ЕС в Эстонии приняли Закон о равном обращении. В частности, он запретил трудовую дискриминацию по сексуальной ориентации.^[23] Тем не менее, принципы равного обращения пока так и не добрались до законов, регулирующих вопросы сексуализированного насилия.

Работы фотохудожницы Анны-Стины Треумунд (1982-2017) «Фрида и Сабина» из цикла «Лилли, Реэд, Фрида, Сабина, Эха, Малле, Альфред, Рейн и Мари» (2012). Какой была история Эстонии с позиции женщин и какую роль сыграли женщины в истории Эстонии? А обычные хуторские женщины? А крестьяне-трансгендеры? Этой работой Анна-Стина Треумунд показывает, насколько велики пробелы в понимании истории женщин Эстонии. Фрида и Сабина — выдуманные персонажи балтийско-немецких женщин, которые могли жить на одной из эстонских мыз.

Регуляции в области сексуализированного насилия в наши дни

С начала 21-го века по наши дни общество продвинулось заметно вперед, предлагая всем людям юридическую защиту по части законов, связанных с сексуализированным насилием и телесной автономией. Сегодня правовые нормы в этой области обсуждают международные европейские институты, которые, в свою очередь, служат ориентиром для национальных законодательных актов. Так, в соответствии с международными договоренностями, эстонское законодательство регулирует и ответственность за сексуализированное домогательство.^[24] В международном праве таковое, как и, например, изнасилование, считается одной из форм насилия против женщины.^[25]

В Эстонии одним из поворотных моментов в деле криминализации сексуализированного насилия стали присоединение к Стамбульской конвенции Совета Европы в 2014 году и ее ратификация в 2017-м. Данный международный юридически обязывающий документ содержит ряд мер по предотвращению насилия, защите жертв и привлечению виновных к ответственности. Кроме того, конвенция обращает внимание на то, что жертва никогда не виновата в произошедшем. Присоединяясь к конвенции, Эстония обязалась обеспечить необходимые изменения в своем законодательстве. В прежние годы вопрос домогательства регулировался только в рамках Закона о гендерном равноправии, который был принят в 2004 году в качестве обязательного условия по вступлению в ЕС. Подготовка и утверждение законопроекта — как позднее было и с подписанием Стамбульской конвенции — сопровождались многолетними громкими спорами и противодействием со стороны несогласных.^[26] В год подписания конвенции в Эстонии утвердили поправку, согласно которой сексуализированные домогательства и навязчивое преследование также являются правонарушением. Соответствующее положение было внесено и в Пенитенциарный кодекс. В марте 2022 года Европейская комиссия вынесла на рассмотрение директиву, которая предлагает новые меры по борьбе с сексуализированным насилием с базированием на принципе согласия.^[27]

В эстонских правовых актах понятия сексуализированного домогательства и изнасилования являются гендерно-нейтральными. У этого есть как позитивные, так и негативные стороны. Не возникает противоречия, будто только женщины становятся жертвами насилия и домогательств, потому как, безусловно, жертвой может стать человек любого пола, равно как и небинарные люди. В то же время гендерно-нейтральный подход оставляет в тени то обстоятельство, что гендерное и сексуализированное насилие преимущественно совершается мужчинами в отношении женщин.^[28] Например, статистика за 2018 год говорит, что жертвами всех без исключения зарегистрированных сексуализированных домогательств были женщины.^[29] Можно предположить, что мужчинам, ставшим жертвами сексуализированного домогательства, очень сложно делиться произошедшим. Поскольку они в таком случае не вписываются в общее представление о том, кто в такой ситуации может быть настоящей жертвой. То есть из-за стереотипов их рассказам могут просто не поверить.

Кроме европейских институтов, важную роль в формировании дискуссии на тему телесной автономии сыграла международная кампания #metoo, в рамках которой своими историями делились те, кто ранее становился жертвой домогательств. Она получила широкое распространение в 2017 году, когда жертвы американского кинопродюсера Харви Вайнштейна открыто рассказали о своем опыте. Осенью того же года вспыхнул скандал вокруг вице-спикера Рийгикогу, бывшего премьер-министра Таави Рыйваса, которого также заподозрили в домогательствах. Кампания #metoo послужила толчком к повсеместному возникновению дискуссии на тему домогательств, жертвы которых стали открыто делиться своими историями. В Эстонии эти процессы активно отслеживала Feministeerium.^[30] Накопленный опыт помог осознать, что истории жертв могут быть самыми разными. Объектами сексуализированного домогательства становятся на работе или дома, на улице и в заведениях, оно может быть внезапным или повторяющимся регулярно. Эта кампания во многом возникла стихийно, по инициативе жертв, и она, безусловно, стала показательным, важнейшим моментом во всей широкой дискуссии о сексуализированном насилии. В то же время в 2019 году в Исландии на конференции о кампании #metoo указали на ее недостатки. Так, на фоне множества историй в тени остались более маргинализированные группы: секс-работники, люди с другой гендерной идентичностью, беженцы, люди с более низким достатком. На фоне инфокампании, направленной на привлечение внимания к укоренившимся культурным нормам и предрассудкам, также должен происходить анализ (в том числе экономических) систем, которые содействуют поддержанию иерархии, способствующей возникновению домогательств.

Таллиннский прайд 2017 года. Автор: Йоозеп Нахкор

Минимальный возраст сексуальных отношений

В 2021 году эстонское правительство одобрило законопроект, согласно которому возраст сексуального согласия был повышен с 14 до 16 лет.^[31] Это означает, что между совершеннолетним и лицом младше 16 лет запрещены любые связи или действия сексуального характера. Поправка к закону была необходима, чтобы защитить подростков от сексуализированного использования и домогательств. В то же время закон предусматривает исключение, известное в международной практике как «оговорка Ромео и Джульетты».^[32] Она допускает сексуальные отношения между молодыми людьми, если — в случае Эстонии — их разница в возрасте не превышает пяти лет. Таким образом, сексуальные отношения по обоюдному согласию не являются нарушением закона, если они происходят, например, между 14- и 19-летним или между 15- и 20-летним. Другое дело, способны ли в таком случае оба партнера, 19-летний совершеннолетний человек и 14-летний подросток, в равной мере брать ответственность за себя и своего сексуального партнера, но это уже отдельный вопрос.

Вопрос повышения возраста сексуального согласия лоббировали различные группы, занимающиеся вопросами сексуального здоровья и противодействия насилию. Их деятельность активизировалась после того, как бывшая футболистка Миа Белла Трисна в интервью TV3 рассказала, как в возрасте 14 лет состояла в сексуальных отношениях с тренером Гетулио Аурелио Фредо (который был на несколько десятков лет старше ее). Мужчину признали виновным и навсегда отлучили от футбольной деятельности. Поправке к закону способствовали также ряд информационных кампаний. В их числе акция 2021 года под названием #minaka14 (#ятоже14), в рамках которой люди делились опытом неподобающего сексуального отношения в подростковом возрасте.^[33] Или создание Instagram-платформы «See pole okei» («Это не нормально»), где делились опытом домогательств, прежде всего, в интернет-среде.

Принцип согласия — в основу сексуальной культуры

Изнасилование является одним из самых замалчиваемых видов преступлений. Примерно 99,5 процента изнасилований в Эстонии либо остаются не зафиксированными, либо следствие закрывается, либо дело заканчивается оправдательным приговором.^[34] Этому способствуют законы, которые не стимулируют жертв сообщать о случившемся и не считаются с личными обстоятельствами, особенно если пострадавший стал жертвой своего друга или сожителя. Большинство нападений сексуализированного характера происходят в отношении знакомых, и зачастую вместо физической силы используется зависимость одного человека от другого.^[35] В большинстве стран Европы в настоящее время определение изнасилования не связано со свободным согласием,^[36] даже если этими странами подписана Стамбульская конвенция, где указано, что согласие должно являться результатом свободного волеизъявления. В Эстонии и еще 31 стране Европы законы гласят, что деяние квалифицируется как изнасилование только в случае, если применялись принуждение, сила, угроза или нападавший воспользовался беззащитным состоянием жертвы.^[37]

Нынешнее положение дел оберегает нападающего, который пользуется аргументом «но он/а ведь не сказал/а «нет». И раз жертва активно не противилась сексуализированному вниманию и проявлению интереса, то она как бы «сама и виновата». Но люди по-разному реагируют на сексуализированное насилие. Сопротивление — это только одна из возможных реакций, но зачастую жертву в таком случае охватывает оцепенение. Почему же тогда и здесь не внести поправку в закон? Аргумент Госсуда заключается в том, что тогда предварительное следствие, связанное с изнасилованием, заметно бы усложнилось.^[38]

Тема обоюдного согласия в сексуальных отношениях именно в последние годы стала предметом широкого обсуждения в Эстонии. В то же время по-прежнему распространено мнение, что если человек не сказал твердое «нет», то он, собственно, заслужил все возможные последствия. Однако это не повод молчать. Необходимо и дальше распространять мнение, что молчание — это точно не знак согласия. Напротив, если участник сексуальных действий молчит или сомневается, это следует воспринимать как отказ и неприятие дальнейшего развития. «Может быть» — это в большей мере «нет». На тему мифов и стереотипов о сексуальном согласии в Эстонии, например, рассуждали в молодежной постановке «Kuidas öelda jah?» («Как сказать «да»?) в 2019 году и в рамках тематической кампании 2022 года «Sul on alati õigus» («У тебя всегда есть право»).^[39]

Итоги

В области правовых актов, касающихся сексуальности, самым большим изменением в Эстонии 21-го века можно считать то, что государство и народ могут так или иначе участвовать в широкой международной дискуссии о правах человека. В первый период эстонской независимости СМИ также дискутировали на тему законотворчества, а теперь нельзя и представить иное положение дел при демократическом устройстве. Еще до возникновения кампании #metoo эстонская пресса регулярно рассуждала на тему сексуализированного насилия и домогательств, указывая на пробелы в законах. Регулярно фигурировала и тема принятого во многих странах равного брака.

В момент написания этой статьи очевидно, что определенно настало время изменений в законах, связанных с сексуализированным насилием. Двигаться в сторону сексуальной культуры, основанной на принципах согласия, представляется возможным, если одновременно говорить не только о сексе как об удовольствии, но и о разрушительном влиянии насилия. Что касается истории развития законов в этой области, то она повидала многое. Мужчин и женщин наказывали за однополые связи по обоюдному согласию, а женщин практически не оберегали от (и не наказывали за) сексуализированное насилие. На фоне реформ законодательства менялись и понятия, дефиниции гендерности и сексуальности. Вместе с тем менялись нормы и отношение. В итоге можно добавить, что введение законов, базирующихся на принципах сексуального согласия, в заметной мере изменило бы мышление людей и все общество в целом, побудив его в большей мере считаться с желаниями друг друга.

Ранее статья была опубликована в каталоге выставки Эстонского национального музея «Õige keha, vale keha» («Правильное тело, неправильное тело?»).

Источники

^[1]. В действовавшем до 2002 года Пенитенциарном кодексе насилием считалось только насилие мужчины в отношении женщины. Пенитенциарный кодекс Эстонской Республики: https://www.riigiteataja.ee/akt/13062607.

^[2] Merili Metsvahi. Varasem perekondlik korraldus ja õe-venna intsesti teema rahvaluules. – Vikerkaar, nr 7–8, 2014; Mati Laur. Kohtumõistmine vallasemade üle Pärnu maakohtus 1740. aastatel. – Tuna, nr 4, 2008.

^[3] L. Crompton. The Myth of Lesbian Impunity: Capital Laws from 1270 to 1791. – Journal of Homosexuality, nr 6 (1–2), 1980–1981, lk 16.

^[4] Marianna Muravyeva. Between Law and Morality: Violence against Women in Nineteenth-Century Russia. – Women in Nineteenth-Century Russia: Lives and Culture. Toim Wendy Rosslyn, Alessandra Tosi. Cambridge: Open Book Publishers, 2012, lk 218–219.

^[5] J. Rydström. Ettekanne „Gender and Fornication“ konverentsil „Injustices of History 2: Shadows of Criminalization“ 3. novembril 2021.

^[6] Dan Healey. Homosexual Desire in Revolutionary Russia. The Regulation of Sexual and Gender Dissent. Chicago, London: University of Chicago Press, 2001, lk 80.

^[7] Ken Ird. „Salajane suhe“ kahe mehe vahel XIX sajandi Kuressaares ehk bürgermeister ja linnaametnik süüpingis. Ilmumas 2022.

^[8] Marianna Muravyeva. Between Law and Morality, lk 215.

^[9] Laura Engelstein. Gender and the Juridical Subject: Prostitution and Rape in Nineteenth-Century Russian Criminal Codes. – The Journal of Modern History, vol 60, nr 3, 1988, lk 480.

^[10] Marianna Muravyeva. Between Law and Morality, lk 220.

^[11] Там же, стр. 220.

^[12] Там же, стр. 220.

^[13] Riikka Taavetti. Queer politics of memory: undisciplined sexualities as glimpses and fragments in Finnish and Estonian pasts. Doktoritöö. University of Helsinki, 2018, lk 23.

^[14] Ken Ird. „Salajane suhe“ kahe mehe vahel XIX sajandi Kuressaares.

^[15] Deborah Cameron, Don Kulick. Language and Sexuality. Cambridge University Press, 2003, lk 21.

^[16] Там же, стр. 21.

^[17] Susan Stryker, Transgender History. The roots of today’s revolution. Seal Press, 2017, lk 10.

^[18] Rebeka Põldsam. Otsides kvääre lugusid sõdadevahelise Eesti ajakirjandusest. Eugeenika rollist homoseksuaalsust ja transsoolisust puudutavates aruteludes. – Mäetagused, nr 76, 2020, lk 117.

^[19] Kriminaalseadustik. Lisadega ja sisujuhiga varustanud Aleksander Jõeäär. Tallinn: A. Jõeäär, 1929, lk 51–52.

^[20] Dan Healey. Homosexual Desire in Revolutionary Russia, lk 6.

^[21] Uladzimir Valodzin. Criminal Prosecution of Homosexuals in the Soviet Union (1946–1991): Numbers and Discourses. EUI Working Papers HEC 2020/02. European University Institute, 2020.

^[22] Rebeka Põldsam. Homophobic Narratives and their Soviet History in Estonia. Ilmumas 2022.

^[23] Vt Ronald Holzhacker. “Gay Rights Are Human Rights”: The Framing of New Interpretations of International Human Rights Norms. – G. Andreopoulos,, Z. F. K. Arat (toim). The Uses and Misuses of Human Rights A Critical Approach to Advocacy. London: Palgrave Macmillan, 2014.

^[24] Piret Karro. Seksuaalne ahistamine, selle kriminaliseerimine ja avalik arutelu. – Teel tasakaalustatud ühiskonda. Mehed ja naised Eestis. III. Tallinn, 2021, lk 160–161.

^[25] What is gender-based violence? Euroopa komisjoni veebileht. https://ec.europa.eu/info/policies/justice-and-fundamental-rights/gender-equality/gender-based-violence/what-gender-based-violence_en. Vaadatud 9.01.2022.

^[26] Toomas Hendrik Ilves. Eessõna. – Teel tasakaalustatud ühiskonda. Mehed ja naised Eestis. II. Tallinn, 2010, lk 6.

^[27] Сайт Еврокомиссии. https://ec.europa.eu/commission/presscorner/detail/en/IP_22_1533. Vaadatud 17.03.2022.

^[28] Kadri Soo, Made Laanpere, Hedda Lippus, Kai Part. Seksuaalvägivalla levimus ja hoiakud Eestis: uuringute ülevaade. Tartu: Eesti Seksuaaltervise Liit, 2015, lk 16–18.

^[29] Andri Ahven, Kätlin-Chris Kruusmaa, Anu Leps, Stanislav Solodov, Laidi Surva, Mari-Liis Sööt, Kaire Tamm, Brit Tammiste, Krister Tüllinen (koost.). Kuritegevus Eestis 2018. Kriminaalpoliitika uuringud 28. Justiitsministeerium, 2019.

https://www.kriminaalpoliitika.ee/sites/krimipoliitika/files/elfinder/dokumendid/kuritegevus_eestis_2018_viidetega_lisadele.pdf. Vaadatud 9.01.2022.

^[30] Aet Kuusik. Kuhu läheb #minaka. https://feministeerium.ee/kuhu-laheb-minaka/. Vaadatud 9.01.2022.

^[31] Justiitsministeeriumi veebileht. https://www.just.ee/uudised/seksuaalse-enesemaaramise-eapiir-touseb-juunist-16-eluaastale. Vaadatud 9.01.2022.

^[32] Kaire Tamm, Tuuli Ploom. Seksuaalse enesemääramise eapiiri muutmise analüüs. 2011. https://www.kriminaalpoliitika.ee/sites/krimipoliitika/files/elfinder/dokumendid/seksuaalse_enesemaaramise_eapiiri_muutmise_analuus.pdf. Vaadatud 9.01.2022.

^[33] #minaka14 lood, Feministeerium. https://feministeerium.ee/tag/minaka14-lood/. Vaadatud 9.01.2022.

^[34] Kadi Viik. Viimasel aastal koges Eestis vägistamist hinnanguliselt 7400 inimest. Ohver: keegi ei kuulanud mind. Jäi tunne, et ise olin paha laps. – Eesti Ekspress, 21.09.2021. https://ekspress.delfi.ee/number/94587487/artikkel/94611947/suur-lugu-viimaselaastal-koges-eestis-vagistamist-hinnanguliselt-7400-inimest-ohver-keegi-ei-kuulanud-mind-jai-tunne-et-ise-olin-paha-laps. Vaadatud 9.01.2022.

^[35] Euroopa põhiõiguste ameti uuring Violence against women: an EU-wide survey Results at a glance. Luxembourg: Publications Office of the European Union, 2014, lk 10. https://fra.europa.eu/sites/default/files/fra-2014-vaw-survey-at-a-glance-oct14_en.pdf. Vaadatud 9.01.2022.

^[36] Nõusolekupõhised seksuaalvägivalda reguleerivad seadused on Belgias, Horvaatias, Küprosel, Taanis, Saksamaal, Kreekas, Islandil, Iirimaal, Luksemburgis, Maltal, Rootsis ja Suurbritannias. Amnesty Internationali veebileht. https://www.amnesty.org/en/latest/campaigns/2020/12/consent-based-rape-laws-in-europe/. Vaadatud 9.01.2022.

^[37] Karistusseadustik. – Riigi Teataja. https://www.riigiteataja.ee/akt/121052021009. Vaadatud 9.01.2022.

^[38] Kadi Viik. Viimasel aastal koges Eestis vägistamist hinnanguliselt 7400 inimest.

^[39] https://www.instagram.com/alatioigus/. Vaadatud 16.02.2022.