Эстонии нужна модель «да»! На форуме Фонда президента Кальюлайд обсудили Закон о согласии
2 октября в Таллинне прошел форум Фонда президента Кальюлайд по Закону о согласии, на котором присутствовали эксперты судебной и медицинской систем, а также гражданского общества из Эстонии, Финляндии, Дании, Чехии, Швеции и Германии. На форуме обсуждался Закон о согласии с учетом юридических, медицинских и культурных аспектов. Итоги форума подвела Грета Роосаар, которая ведет инстаграм @taskufeminist.
Первым на сцену форума вышел Таави Линнамяэ, генеральный директор Фонда президента Кальюлайд, который подчеркнул важность разговора на сложные темы. Линнамяэ назвал сексуализированное насилие “темным уголком эстонского общества” и выразил надежду, что созванный форум сможет хотя бы немного подсветить его.
По словам гендиректора фонда, Эстония уже занялась этим вопросом, ратифицировав Стамбульскую конвенцию. Принципиальное решение о принятии закона принято и необходимо двигаться вперед, чтобы найти подходящую для Эстонии модель. Кроме того, Линнамяэ подчеркнул необходимость изменить и направить отношение общества, что могло бы сократить сексуализированное насилие в дополнение к закону. Анника Аррас, модератор дня, также выразила надежду, что форум положит начало важной социальной дискуссии.
Читайте также: Жертвы сексуализированного насилия в порочном круге правовой системы Эстонии: часто кажется, что суд идет над жертвой.
Аррас подчеркнула, что жертва (независимо от пола, возраста и сексуальной ориентации) нуждается в защите. По ее словам, в сегодняшней правовой системе существует опасность повторной виктимизации, поскольку обращение с потерпевшими сложно назвать достойным. По мнению Аррас, Эстонии необходимо ввести положение, согласно которому секс без согласия является изнасилованием.
Прежде всего нужно обеспечить поддержку жертвам
Форум был построен на заранее записанных беседах между президентом Керсти Кальюлайд и эстонскими специалистами, которые так или иначе сталкиваются с темой Закона о согласии. Первая часть была сосредоточена на жертвах сексуализированного насилия и на том, предоставляет ли им государство достаточно помощи и поддержки. Президент Кальюлайд беседовала с акушеркой Мариной Сидоровой из родильного дома Пельгулинна, которая проводит первичный осмотр потерпевших и предлагает им поддержку, а также с бывшим прокурором Тоомасом Лийва, который занимался делами об изнасилованиях. В рассказах обоих специалистов звучит мысль о том, что время имеет решающее значение: чем быстрее пострадавшая доберется до больницы, тем больше вероятность, что в ходе экспертизы будут найдены какие-то доказательства, которые можно будет использовать в суде. Пожалуй, самым важным моментом в разговоре стала поддержка: подчеркивалась необходимость эмоциональной помощи и сопереживания, а также содействие государства, чтобы за преступлением последовали юридические последствия.
Мудрый учится у других
Помимо экспертов из Эстонии, в форуме приняли участие специалистки из других стран, так или иначе причастные к Закону о согласии. Германию представляла Беттина Вайссер, директорка Института иностранного и международного уголовного права Кельнского университета; Финляндию – Даниэла Алааттиноглу, профессорка права Университета Турку, которая наблюдала за процессом принятия Закона о согласии не только в Финляндии, но также в Швеции и Исландии; Швецию – Анна Мёллер, гинекологиня женской клиники Каролинского института в Стокгольме; Чехию – Йоханна Неедлова, активистка, основательница и руководительница организации “Konsent”. Было несколько участниц из Дании – выдающаяся адвокатка Хелле Хальд, которая занимается защитой жертв различных преступлений более 25 лет; Энн Винд, преподавательница полового воспитания и директорка Датской ассоциации планирования семьи, а также исследовательницы из центра сексуализированного насилия Rigshospitalet в Копенгагене Лайн Эйби и Авиайя Мозе Вингендер.
Участницы описали законы, касающиеся изнасилования в своих странах, довольно схожими с теми, что действуют в Эстонии сейчас, — состав преступления предполагает доказательства, что нападающий применял насилие и/или угрозы или использовал беспомощное состояние жертвы (например, бессознательное состояние). На сегодняшний день все страны, представленные на форуме, приняли новый закон, который соответствует Стамбульской конвенции: Германия сделала это в 2016 году, остальные позже. Государства приняли различные модели: Германия и Чехия приняли так называемую модель «нет», а Швеция, Финляндия, Дания и Исландия — модель «да».
Упрощенно говоря, в модели «нет» представитель жертвы в суде должен доказать, что жертва сказала «нет» (или находилась в беспомощном состоянии), тогда как в модели «да» нужно доказать, что на совершенное действие не было дано согласие. Когда участников форума спросили об их отношении к разным моделям, представители стран, принявших модель «да», однозначно высказались в ее поддержку; такое же мнение выразила и представительница Чехии, чья страна выбрала другой путь. Участница из Германии осталась в этом вопросе скорее нейтральной, выразив уверенность, что новый закон определенно лучше, так как исправляет многие недостатки старого. Также она отметила, что не является сторонницей модели «нет».
Одного закона недостаточно, чтобы изменить менталитет
Хотя в опыте стран были различия, участницы единогласно говорили о процессе принятия закона и о времени, предшествовавшем и следующем за ним, как о многоуровневом и вовлекающем множество сторон. Это значит, что он не ограничивается только изменениями в законодательстве, но требует аргументированного общественного обсуждения и образования по теме сексуализированного насилия как в обществе, так и среди профессионалов (судей, полицейских, медицинских работников, работников образования и т.д.). Среди факторов, подталкивающих к принятию закона, называли, например, ратификацию Стамбульской конвенции, действия других стран, а также конкретные события (например, массовое сексуализированное насилие, произошедшее в Кельне в новогоднюю ночь 2015 года, которое значительно усилило общественное обсуждение в Германии). Также на форуме говорили о необходимости актуального сексуального образования в школьной системе, так и о повышении осведомленности судей о травмах. Датская адвокатка Хелле Хальд отметила важное изменение: согласно закону, жертве сразу же должен быть назначен адвокат, который будет поддерживать и консультировать ее на протяжении всего процесса.
Читайте также: Закон о согласии: часто задаваемые вопросы.
После принятия закона, а также сопутствующих социальных дискуссий и процессов, количество заявлений, полученных полицией в странах, принявших модель «да» (Финляндия, Швеция, Дания), увеличилось. На особенно интересный нюанс указала гинекологиня из Швеции Анна Мёллер – несмотря на то, что число обращающихся в органы власти увеличилось, того же нельзя сказать о медицинской системе. Это позволяет предположить, что возросшее количество обращений не связано с увеличением числа нападений. Причиной может быть повышение доверие к правовой системе.
Мифы и заблуждения
Таави Линнамяэ, открывший форум, выразил надежду, что дискурс, который можно резюмировать словами «и что, мне теперь нужно заключать договор с женой», сменится осознанной и аргументированной дискуссией. Опыт зарубежных экспертов несколько поддержал эту надежду. Профессор права из Финляндии Даниэла Алааттиноглу отметила, что многие распространенные заблуждения, такие как вопрос о том, может ли Закон о согласии подорвать принцип презумпции невиновности, исчезли, когда реальный законопроект был готов, и люди увидели, что эти опасения необоснованны.
По мнению Алааттиноглу, закон меняет само преступление, а не то, как проходят юридические процедуры, какие модели закона работают и т. д. Однако она отметила, что среди противников Закона о согласии существует определенная сознательная готовность неправильно понимать, что на самом деле он означает. Профессорка Вайссер также подтвердила, что ни одна из моделей не касается презумпции невиновности. По ее словам, и в модели «да», и в модели «нет» важно изучать действия людей и доказательства. Она считает, что в любом случае критически важно отходить от старой модели.
Читайте также: Как спросить о согласии?
Еще один распространенный стереотип озвучила Йоханна Неедлова из Чехии, которая описала запрос согласия как естественный и поддерживающий процесс, а не как жёсткое и неестественное “подписание контракта”, как это иногда подается в обществе. По словам Неедловой, согласие можно узнать задав вопрос “Тебе так нравится?”, “Тебе комфортно?” или “Что ты хочешь, чтобы я сделал(а)?”, не обязательно спрашивать ”Даешь ли ты мне свое согласие?”.
Исследовательницы из центра сексуализированного насилия Rigshospitalet в Копенгагене, клиническая психологиня Лайн Эйби и антропологиня Авиайя Мозе Вингендер в своем докладе показали, что различные мифы, связанные с изнасилованием, также играют важную роль в том, как человек восстанавливается после нападения. Распространенные мифы — например, о том, что насильник всегда чужой и жестокий, или что жертва должна быть «идеальной» (вести себя и выглядеть «правильно», чтобы к ней относились серьезно) — влияют на то, насколько плохо человек переживает нападение, как сильно он сомневается в себе и винит себя в произошедшем.
Физиологические и психологические перспективы
Необходимость изменить законодательство особенно остро ощущается при общении с врачами и акушерками, работающими с пострадавшими. Из беседы Керсти Кальюлайд с гинекологиней Марит Кыре выяснилось, что значительная часть людей, ставших жертвами сексуального насилия, замирают. Здесь важно отметить, что замирание — это не признак слабости или осознанное решение, а реакция организма на опасную ситуацию, то, что человек не может контролировать. Это также означает, что люди физически не могут дать отпор. Кыре отмечает, что если жертва перенесла травму в детстве или подверглась нападению в прошлом, вероятность того, что ее тело отреагирует на нападение замиранием, выше. Однако в свете действующего в Эстонии закона это может означать, что она «недостаточно сопротивляется».
По словам Кыре, согласно действующему законодательству, где простого “нет” недостаточно, а реакция замирания не принимается в расчет, в некоторых случаях насильственные действия против воли человека законны. Президент Кальюлайд добавила: «Нам кажется, что это юридический нюанс, но на самом деле это чисто физиологический вопрос».
На ту же тему высказалась и гинекологиня женской клиники Каролинского института в Стокгольме Анна Мёллер. Она подчеркнула огромную роль Закона о согласии в защите жертвы и процессе восстановления. Также она подтвердила, что пострадавшие редко реагируют на насилие активно. Семь из десяти человек замирают. И это, по словам гинекологини, влияет на то, как жертва справляется с последствиями нападения, испытывает ли, например, посттравматический стресс и другие проблемы психического здоровья, будет ли стыдиться, чувствовать себя виноватой и т. д. Мёллер отмечает, что все это применимо как к женщинам, так и к мужчинам.
Клиническая психологиня Лайн Эйби и антропологиня Авиайя Мозе Вингендер рассказали о своем исследовании изменений, произошедших в Дании после принятия Закона о согласии. По их словам, предварительные результаты, среди прочего, показывают, что средний возраст жертв, обратившихся в полицию, увеличился. Также стало больше пострадавших, в отношении которых не применялось физическое насилие и которые не сопротивлялись. Исследователи также описывают, что благодаря новому подходу люди чувствуют себя более уверенно и понимают, что с ними случилось что-то плохое, и им не нужно винить себя.
Какую модель выберет Эстония?
В заключительной части форума состоялась дискуссия на тему подходящей для Эстонии модели Закона о согласии, в которой приняли участие Саале Лаос (председательница уголовной коллегии Верховного суда), Лийза Пакоста (министр юстиции), Сигне Рийсало (министр социальной защиты), Андре Ханимяги (председатель правовой комиссии Рийгикогу) и Сильвер Рейнсаар (присяжный адвокат, специализирующийся на уголовных делах).
По словам Рийсало, в Эстонии процесс принятия Закона о согласии длится уже долго и многие люди вместе с женскими приютами и отделом помощи жертвам давно работают над достижением этой цели. По ее словам, позитивный прорыв в общественном мнении произошел, когда к этой теме присоединилась полиция, благодаря чему принятие закона стало общей заботой. Рийсало подчеркнула, что важно помнить: сексуализированное насилие затрагивает не только молодых женщин, оно распространено более широко, охватывая жертв разного возраста и пола, а также, например, людей с инвалидностью. Насилие остается актуальной проблемой в местах, которые должны быть самыми безопасными, таких как дом и учреждения по уходу.
Андре Ханимяги отметил, что на самом деле очень грустно, когда кто-то всерьез спрашивает, должен ли он спрашивать согласия жены. По его словам, модель«да» уже используется в обществе, потому что это нормальное и человечное поведение. Он надеется, что парламент тщательно рассмотрит и обсудит разные модели Закона о согласии.
Керсти Кальюлайд, модератор панели, задала Саале Лаос дополнительный вопрос: если модель «да» основывается на биологии человека и мнении врачей, а судьи говорят, что для них нет разницы, какое утверждение доказывать (то есть процесс доказательства того, что человек дал согласие не отличается от доказательства отказа), то почему вообще этот вопрос вызывает споры? Почему не очевидно, что нужно продолжать использовать модель «да»? Глава коллегии по уголовным делам Верховного суда Лаос отметила, что она не уверена, какая из моделей лучше, так как ни одна из них не решает всех проблем. Поэтому необходим тщательный анализ, в ходе которого следует четко рассмотреть различные жизненные ситуации и крайние случаи.
Лийза Пакоста: «Женщина не хуже сумки!»
Министр юстиции Лийза Пакоста заявила, что ей как стороннице модели «да» этот вопрос кажется довольно простым. В пример она привела ситуацию, где кто-то ворует у человека сумку, и тот не сильно сопротивляется. Речь в любом случае идет о воровстве. “И я действительно считаю, что женщина не хуже сумки!”, — сказала Пакоста.
По мнению министра, важно, чтобы закон был составлен в соответствии с передовым опытом законотворчества, согласованным в обществе, включая открытое обсуждение, такое как этот форум. Затем разрабатывается концепция, которая объясняет суть проблемы и предлагает различные варианты решения. В случае Закона о согласии можно ожидать, что концепция будет содержать как модель «да», так и модель «нет», с указанием плюсов и минусов каждого варианта, а также возможных рисков. Министр социальной защиты Сигне Рийсало добавила, что хорошая концепция даст четкие варианты. Когда Министерство юстиции представит их, потребуется новое общественное обсуждение, и затем будет принято окончательное решение.