Маша Гессен: Трамп обещает привести нас назад в воображаемое прошлое, где белый мужчина обладает безраздельной властью

На состоявшейся в нынешнем году конференции имени Леннарта Мери в серии дискуссий Открытого фонда Эстонии «Голоса России» выступила Маша Гессен, российско-американская журналистка еврейского происхождения и автор десяти книг. Гессен регулярно пишет о политике России и США, а также на темы ЛГБТ в таких изданиях, как «New York Times», «New York Review of Books», «New Yorker», «Slate» и «Vanity Fair». О себе Гессен сказала следующее: «Я лесбиянка, еврейка, противница Путина и критически отношусь к институту брака. Я дважды эмигрировала из России в США. В первый раз – спасаясь от советского антисемитизма, и во второй раз – от направленной против геев политики Кремля».

Мари-Лийс Сеппер побеседовала с Машей Гессен в Таллинне о языке, Трампе и о том, как сохранить свое душевное здоровье в нынешней политической атмосфере.

Повествуя о советской России 1980-х годов в книге «Будущее – это история. Как тоталитаризм снова завоевал Россию», Вы используете образ «форточки». В те времена «форточками» называли тех немногих людей, соприкосновение со свободными мыслями и идеями которых для других становилось своего рода дуновением свежего воздуха. Кого или что можно назвать «форточками» в современной России?

Их много и, безусловно, больше, чем в 1980-е. Основные места их нахождения – это социальные сети и демонстрации. Акции протеста – важнейшая «форточка», поскольку людям, чувствующим, что они мыслят иначе, чем остальное население государства, акции дают возможность собираться и общаться с единомышленниками. На мой взгляд, возможность встречаться жизненно необходима людям.

В своей книге «Words Will Break Cement: The Passion of Pussy Riot», а также в статьях вы пишете о том, что происходит с языком в таком обществе, где наблюдается дефицит демократии. Какие последствия влечет за собой разрушение языка?

Общее восприятие реальности опирается на язык и единое понимание значения слов. Когда участники политической жизни утрачивают общую языковую составляющую, то это влечет за собой деструктивные последствия. Например, Ханна Арендт, Джордж Оруэлл и филолог Виктор Клемперер, который вел дневник в нацистской Германии, – все они описывали, каким образом тоталитарный режим использует язык, чтобы лишить людей связи с реальностью. Для этой цели в отношении предметов использовались слова, имевшие совершенно противоположное значение.

Когда деятели коммунистической партии Советского Союза произносили слово «свобода», то они не имели в виду реальную свободу. Когда они говорили «выборы», то подразумевали вовсе нечто иное, что ни в коем случае нельзя назвать выборами. Во времена перестройки еще существовала надежда на то, что посредством языка можно будет вновь создать единое чувство реальности. Однако во времена Путина эта надежда окончательно рухнула. Теперь в России вновь используется, например, понятие «управление демократией», которое никоим образом не совместимо с институтами демократии или представительной демократии.

Что же касается Трампа, то беспокойство вызывает то, что он использует уязвимость единого чувства реальности. Он открыто лжет, разрушая тем самым возможность единой истории. Благодаря ему теперь мы рассуждаем о том, чего не было, обсуждаем ложные заявления. Он также использует слова в противоположном значении или для того, чтобы обозначить ничтожность сути. В этом аспекте он напоминает Путина.

Используемые Трампом слова, обозначающие властные отношения, приобретают совершенно противоположное значение. В качестве простого примера можно привести словосочетание «охота на ведьм». Невозможно вести «охоту на ведьм» в отношении самого влиятельного человека в мире. «Охота на ведьм» – это приемы, используемые людьми с большей властью, против более слабых членов общества. Трамп, сам выступающий в качестве жертвы, уничтожает наше понимание властных отношений.

Или возьмем понятие «фальшивые новости» (fake news). Некогда оно означало, что та или иная новость является фальшивкой, что было существенной информацией, поскольку наше общее чувство реальности зависит от достоверности новостей. Но в один момент стали возникать порталы-распространители фальшивых новостей (например, Breitbart News), и это стало внушать весьма серьезные опасения. Еще более устрашающим является то, что Трамп свободно применяет словосочетание «фальшивые новости» в отношении таких солидных медийных предприятий, как CNN или New York Times, которые делают все возможное, чтобы отражать имевшие место события так, как они происходили на самом деле. Теперь даже у слова «ложь» уже нет значения.

Как сложившийся в настоящее время в США политический климат влияет на различные меньшинства?

Главное обещание Трампа – вернуть США назад в воображаемое прошлое. Центральной темой этого воображаемого прошлого является неоспоримая и безраздельная власть белого мужчины. В США белые мужчины не составляют большинство населения. Однако женщины, которые в численном отношении не являются меньшинством, рассматриваются в качестве меньшинства, когда речь идет об уровне их представительства на выборных должностях, который до абсурдности низок. Вчера на конференции имени Леннарта Мери я слушала дискуссию, развернувшуюся между президентом Эстонии Керсти Кальюлайд, президентом Грузии Саломе Зурабишвили и министром обороны Германии Урсулы фон дер Ляйен, и думала о том, что в США мы по-прежнему говорим о президенте-женщине как об утопии.

Влияние политики Трампа на меньшинства сводится к снижению уровня представительства и политической власти, росте маргинализации и повышении уровня физической угрозы для индивидуальной безопасности. Это касается таких меньшинств, как мусульмане, афроамериканцы, лесбиянки, геи и бисексуалы, трансгендеры, а также женщины, поскольку в Белом доме находится человек, который сам признался, что он плохо обращался с женщинами. Все чаще это начинает затрагивать также и евреев, поскольку нападениям подвергаются еврейские синагоги – такие проявления вандализма еще пару лет назад трудно было себе представить. Достаточно часто оскверняются и еврейские кладбища, и, к сожалению, подобные явления уже стали частью нашей повседневной жизни.

Одной из первых мишеней Трампа стали трансгендеры, чье право служить в вооруженных силах он желал отменить. Это не вызвало удивления и не являлось чем-то исключительным, если посмотреть на то, против кого направлены также и нападения правых экстремистов в Европе. Как вы думаете, Трамп выбрал именно это, одно из наиболее уязвимых меньшинств, по той причине, что сам он ведет себя как школьник, наслаждающийся издевательствами над одноклассниками в школе?

Здесь я вижу две причины. Во-первых, как вы уже заметили, подобное поведение характерно для любителя травли – выбрать наиболее уязвимых или тех, кто уже является объектом нападок. В США очень высокое количество убийств трансгендеров, и среди жертв особенно много темнокожих женщин-трансгендеров. Однако наряду с этим существует также и более глубокая причина, объединяющая Трампа с Путиным и правыми демагогами – с теми, кого я не назвала бы популистами, поскольку в американской политике популизм в историческом плане порой оказывал также и положительное влияние. Все они оперируют воображаемым прошлым. Самым стремительным и отчетливым социальным изменением на протяжении жизни последнего поколения было признание прав членов ЛГБТ-сообщества. Двадцать лет назад невозможно было даже представить, чтобы однополые пары могли заключать брак в США, что трансгендеры могли служить в вооружённых силах. Эти две самые большие победы ЛГБТ-движения хоть и не являются моими личными фаворитами, они, несомненно, стали весьма заметными достижениями. И совершенно естественно, что Трамп взялся именно за них. Основная идея путинской направленной против геев кампании: «Если хочешь вернуться назад в то время, когда ты чувствовал себя комфортно, время, которое соответствует твоему представлению о Советском Союзе, то освободимся же от людей гомосексуальной ориентации, поскольку в СССР гомосексуалов не было». В США эта риторика не столь резкая, но все же достаточно схожая. Я думаю, что Трамп проявляет весьма высокую чувствительность в отношении поп-культуры, в которой мы все чаще видим представителей с ЛГБТ-самоидентификацией, к примеру, на телеэкране (чего мы не видели еще десять лет назад). Поэтому Трамп и предлагает вернуться назад к известным твердым устоям прошлого.

Маша Гессен с Малль Хеллами и Эдвардом Лукасом. Фото: Анника Хаас

Сразу же после победы Трампа на выборах всем разочаровавшимся в этом результате вы дали совет относительно способов выживания в условиях автократии. В статье «Autocracy: Rules for Survival» (Автократия: правила выживания) одним из ваших советов было следующее пожелание: «Продолжайте демонстрировать свое возмущение и негодование!». Однако подобное поведение требует больших затрат энергии, и я вижу, как люди вокруг меня начинают уставать от накала интенсивных политических дебатов. Что вы сегодня посоветовали бы тем людям, которые желают сохранить политическую активность?

Я очень нетривиальный советчик. Мой совет касался того, как в условиях автократии можно сохранить душевное здоровье, а не как успешно выступать против нее. Лично у меня отсутствует опыт успешного решения данной проблемы. Мой совет опирался на собственное знание жизни, основанное на пережитом, испытанном, обретенном за годы жизни в России. Однако, в конце концов, и я была вынуждена уехать. В этом вопросе я не достигла успеха, однако для меня эти события стали неплохим уроком, научившим меня многому, в том числе и тому, как сохранить свое душевное здоровье. Для меня состояние разгневанности – это источник энергии. Дважды в неделю я публикую колонку, где высказываю свое мнение, и для выполнения этой задачи хорошенько накручиваю себя, так что после ее прочтения читатели активно комментируют в Facebook-e затронутую тему. Это придает мне силы, поскольку такой обмен мнениями становится интеллектуальным стимулом. Политическая активность должна доставлять человеку глубокое удовлетворение, поскольку только так можно сохранять эту энергию. Политическую деятельность не стоит выбирать исходя из того, что вы считаете самым важным или что будет благоприятным для государства. Это должно быть нечто такое, с чем вы сами хотите быть связаны на протяжении многих лет.

В Эстонии в нынешнем году в правительственную коалицию впервые вошла правоэкстремистская партия, и наше медийное пространство переполнено фотографиями и высказываниями крайне правых политиков, независимо от того, насколько они малозначительны или банальны. Какую тактику Вы посоветовали бы избрать журналистам? Отражать каждое «колоритное» высказывание или использовать также и иные возможности?

Нам как журналистам необходимо задуматься о своей роли человека, формирующего дискуссию. В университете я преподаю журналистику и читаю своим студентам статьи из гражданской журналистики, так что это именно то, о чем я сама в настоящее время много размышляю. Американский автор Джей Розен писал о разных способах быть журналистом. Одна из возможностей – думать о том, что журналист не должен участвовать в марше, а только отражать его. Второй способ – думать, что журналист является членом общества и независимо от того, какую информацию он ищет или о чём пишет, он делает это как участник политики. Лично я поддерживаю последний подход.

Конечно, такой подход значительно сложнее и требует ежедневного принятия множества решений. Преимущество же роли нейтрального стороннего наблюдателя заключается в том, что она не требует делать выбор. Можно просто писать отчет о событиях, при этом не нужно занимать ту или иную позицию.

Популистов нельзя игнорировать. Для журналиста никогда не может быть хорошей идея игнорировать какую-либо часть политики. Однако можно постоянно осознавать свою роль как в качестве наблюдателя, так и участника политики, и думать о работе журналиста как о политической деятельности.

Принес ли с собой «трампизм» также и что-либо позитивное, например, возможно, граждане стали проявлять ещё большую активность?

Не знаю. Я не уверена, что граждане по-прежнему сохраняют активность. Три штата – Джорджия, Алабама и Миссури – совсем недавно приняли или скоро примут сверхжесткие законы против абортов. Однако эти решения не сопровождались массовыми выступлениями, которые можно было бы ожидать в том случае, если бы протестная активность женщин продолжала оставаться высокой, и это вызывает обеспокоенность.

В более широком плане сейчас наступило время политического кризиса, а кризис всегда влечет за собой также и новые возможности. Например, одной из возможностей является то, что демократы, наконец, остановят свое сползание вправо по шкале левый-правый. Мы уже видели, что в США обсуждаются темы, которых наша политика прежде не знала, например, такие, как медицинская страховка для всех, неравенство, в том числе и экономическое. Возможно, я оптимист, но с моей точки зрения даже по израильскому вопросу в мейнстримных дискуссиях произошел сдвиг. Таким образом, существует возможность, что вскоре возникнет то, что сейчас кажется почти столь же немыслимым, как это было с Трампом, однако что будет нацелено на будущее, а не на прошлое. Имя этого феномена может быть, например, Александрия Окасио-Кортес или Элизабет Уоррен. Посмотрим, что принесут нам президентские выборы 2020 года.