Когда я стану старой…

Каждый раз, когда я открываю Facebook, я вижу в нем просьбы о помощи. Собирают деньги на лечение больных детей, на операции или курс восстановления для взрослых. Хочется помочь всем, но это невозможно. Однако есть один фонд, объявления которого я пролистывать не могу. И не только я.

Фонд занимается помощью старикам в российских домах престарелых. Это такие учреждения, где и врага не пожелаешь увидеть. Государство десятилетиями финансирует их «по остаточному принципу». Когда видишь очередную просьбу: «Собираем подарки для «ничейных» бабушек и дедушек», «Ведем сбор средств на оплату сиделок», то рука тянется к банковской карточке. Потому что старость – это то, что обязательно будет со всеми. Могут миновать страшные болезни, можно прожить без тяжелых травм, но старость придет все равно.

И мы ее боимся.

«Кто тебе в старости стакан воды подаст?»

Моя подруга, убежденная «чайлдфри» (т. е. не желающая иметь детей), недавно призналась, что от таких угроз и предостережений есть эффект. Детей она больше любить не стала, а вот мысли о старости ее посещают гораздо чаще. Нужно признать – проблема одинокой и беспомощной старости есть. Другой вопрос в том, что наличие детей – это не гарантия того, что без присмотра не останешься.

Мы боимся окончить свои дни в плохом доме престарелых, где все личные вещи помещаются в тумбочке. Мы боимся, что за всю жизнь так и не накопим на «достойную старость» как в фильмах: с круглосуточной помощью милых сиделок, с помощницами по дому и развлечениями по возрасту. Особенно в наше время, когда сложно представить, что будет через год-два, и не превратятся ли все наши накопления в груду ненужных бумажек.

Но мы боимся и того, что окажемся не нужны также и самым близким людям. Или станем для них обузой – ничего не понимающими, несчастными старухами, которых терпят из милости и чувства долга. Или превратимся в «смешных бабушек», которых больше никто не принимает всерьез и в лучшем случае кивает из вежливости.

Те, кто более оптимистичен, говорят, что они станут бодрыми стариками и старушками. Но большинство боится именно беспомощности: проблем с памятью, упадка сил…, не говоря уж о более страшных недугах. И перспектива выживать в одиночестве, будучи больной, делает мысль об эвтаназии не столь уж пугающей.

Работа для молодых и активных

Мир принадлежит молодым. Если посмотреть на обложки журналов, на содержание большинства статей или на объявления о поиске работы, то приходишь именно к такому выводу. Возраст в вакансиях указывать запрещено, но чем старше соискатель, тем труднее ему или ей найти работу.

Кстати о профессии. К среднему возрасту многие начинают мучиться от того, что «поезд ушел». Шансы достичь высот стремительно уменьшаются, более молодые и амбициозные коллеги быстрее учатся, легче идут на риск, не задумываясь, меняют работу. А тут пенсия, стаж работы… Мои родители говорят: ну да, сейчас фриланс кормит, а что потом? И я задумываюсь об этом «потом». И мне становится еще страшнее.

Хуже этого, наверное, только остаться уже ненужной «женой и матерью». В двадцать и тридцать жизнь «на хозяйстве» выглядит красиво. Заниматься домом, детьми, устраивать уют. Годами, десятилетиями. Но в один прекрасный день может оказаться так, что придется искать работу. Но где? Кем? Университетский диплом покрылся пылью, официального опыта нет, рекомендаций нет.

Именно поэтому я – за кризисные центры для женщин. Финансируемые государством. Ведь кризис – это не только насилие. Это и «у меня нет денег, чтобы накормить детей». Это и «мне нужна работа, но я не работала, потому что муж говорил, что жена должна сидеть дома». Это и «мне нужно лечь в больницу, но мне не с кем оставить детей». У женщины должно быть такое место, куда она может пойти тогда, когда ей идти больше некуда.

Сейчас прославляется жизнь для себя. Зима на Бали, лето во Франции, заработок для «здесь и сейчас». Порой кажется, что мы намеренно не думаем о завтра. А оно уже здесь. И для многих из нас – совсем не радужное.

В наших условиях почти нет людей, которые в день выхода на пенсию радостно открыли дверь работы ногой. И не потому, что они так любят работать. А потому что средняя пенсия, если тебя не поддерживают родственники, просто не позволяет вести привычный образ жизни. Все! Кончилась «Испания – раз в месяц» и «Таиланд – каждую зиму». Для многих закончится даже хорошая еда. Поэтому работать, работать и работать. И все время трястись: не дай Бог, уволят! Кому ж мы в нашем возрасте нужны?

Меж тем, слово «пенсионерка» в нашем обществе прочно ассоциируется с бабушкой-в-саду или с бабушкой-у-телевизора. Да, в том же Facebook можно иногда встретить статьи о «стильных пожилых» или «студентах преклонного возраста». То, что такие материалы вообще бывают – весьма похвально. Но они потому и появляются, что явление это по-прежнему исключительное. Редко кто, выйдя на пенсию, поступает в университет, охотится за модными новинками и осваивает новые профессии. Общество по-прежнему удивляется таким людям. «Одобряемое хобби» типа рукоделия – да, прыжки с парашютом – скорее, нет.

Седина в бороду – бес в ребро

Эта поговорка про мужчин. Про тех, кто мог прожить двадцать и тридцать лет с женой, а в один прекрасный день собрать чемодан и уйти к новому счастью. О женщинах таких поговорок нет. Женщине долгое время отводилась только роль «брошенной» и выживающей.

Да и сейчас не так часты случаи, когда уходить из семьи (или кардинально менять жизнь) решает женщина. А случаев, когда она уходит к человеку моложе себя – и того меньше. Пожилой мужчина с молодой женой – ай, молодец. Пожилая женщина с молодым мужем – развращает мальчика или платит ему.

Любовь? Нет, в этом «неравной паре» отказывается. Молодая девушка может полюбить мужчину старше нее. Это же так романтично, не правда ли? Его опыт и забота, ее красота и нежность. Сколько книг об этом написано! Мужчинами, конечно.

А что, с точки зрения общества, может дать женщина глубоко «средних лет»? Все то же самое, а может, и больше. Но об этом как-то не принято говорить.

Хорошо сохранилась

Общество довольно жестоко: женщине в возрасте разрешается быть либо уютной бабушкой, либо жесткой бизнес-леди, либо фриком.  Есть еще и четвертый вариант: быть женщиной-которая-хорошо-сохранилась. Для тех, кто всеми силами боролся со старостью, начиная едва ли с подросткового возраста. Спорт! Хирургические вмешательства! Вперед-вперед, к хорошей фигуре и лицу без морщин!

Лучшим комплиментом женщине считается «Ты так молодо выглядишь!». И ради этого комплимента она готова идти на многое. При этом выглядеть женщина должна молодо, а одеваться – «по возрасту». Розовые джинсы и футболка с единорогом – это для девушек, шляпка и строгая юбка – для дам в возрасте. Тем, кто из 20+ вышел, а в 60+ не вступил, нередко приходится решать вопрос – эту вещь мне еще можно носить, или уже нет? Я еще выгляжу, как молодая, или уже как… молодящаяся?

Впрочем, здесь есть и другая сторона: порой появляется желание успеть все, что не успели пять-десять-двадцать лет назад. Это меня даже радует. Лет десять назад я и подумать бы не могла, что куплю себе самокат и платье в цветочек. А сейчас хочется – ведь если не сейчас, то когда?

Лет с тридцати погоня за ускользающей молодостью начинает напоминать «Формулу-1». Иногда складывается ощущение, что я и многие мои знакомые тратим на поддержание себя в форме две трети зарплаты. Мы привыкли видеть в зеркале красивых девушек, а однажды не узнаем себя на фотографии – той женщине, которая там, уже не двадцать. Она выглядит не хуже – но не так, как мы ожидали. Потом с этим смиряешься: либо начинаешь «брать от жизни все», либо машешь на себя рукой «что ж, пусть будет так, и правда, не юная дева».

Иногда спасает переезд. В России в 25 – ты уже женщина, а в 30, если у тебя нет мужа и детей – практически старая дева. Гинеколог будет укоризненно смотреть и намекать, что «часики-то тикают, рожать пора». Подруги и однокурсницы уже ведут детей в школу, а ты почему-то не хочешь следовать их примеру. В Европе можно чувствовать себя молодой (и быть ею) намного дольше.

Мы боимся говорить о старости. Старость в нашем обществе – как бедность. Мы все знаем, что она есть. Но если делать вид, что ее как бы нет – то будет не так страшно. Но говорить о ней нужно. И не только говорить.

Людей, которые встретятся со старостью «наедине», становится все больше. А возможностей облегчить эту встречу, вселить уверенность в то, что не придется мучиться без поддержки, по-прежнему не так много. Поэтому надо что-то менять.