Не сóски
В конце 2018 года стало известно об отъезде небинарного трансгендера Юлии Савиновских вместе с семьёй из России в Испанию на постоянное место жительство. До этого она более года безуспешно оспаривала в суде решение органов опеки об изъятии у неё двух приёмных детей.
А в начале января медиа сообщили, что новоизбранная конгрессвуман от штата Вирджиния Дженнифер Векстон разместила флаг трансгендерной коалиции перед дверью своего кабинета прямо в здании Конгресса в знак поддержки американских трансгендеров и членов их семей.
Между двумя этими резонансными событиями в маленькой Эстонии случилось и одно совершенно обыденное. В одной из социальных сетей незнакомый молодой человек отправил мне в личном сообщении слово “соска”. Коротко и без всяких вступлений. На встречный вопрос, как бы он отреагировал, если бы соской назвали его мать, паренёк ответил, что, по его мнению, соска – это комплимент. Содержательного диалога не получилось, и молодой человек быстро обнаружил себя в уютном блок-листе, который растёт с пугающей скоростью.
Не сказать, что его поведение меня удивило. Я давно посмеиваюсь над общественниками и политиками, которые вдруг начинают жаловаться на неадекватное поведение пользователей в сети. Ребята, не смешите мои силиконовые накладные сиськи, но я своих неадекватов баню на завтрак, обед и ужин; так много “общительных” хотят познакомиться, встретиться или просто прислать свой dickpic.
Но комплимент с соской триггернул довольно сильно. Я осознала насколько в данной ситуации цисгендерные женщины и male-to-female трансгендеры близки. Нас всех рассматривают как объект сексуального удовлетворения и только. Лично мне как кроссдрессеру проще – я могу снять парик и переодеться обратно в “сильный пол”, а женщины, в том числе трансгендерные, оказываются один на один с этим мужским крючком-уловкой. Я, конечно, знаю людей, которые легко переносят подобное положение вещей. Но есть множество и тех, кто принимает правила этой нечестной игры, которая в итоге не принесёт им ничего, кроме дискомфорта и жизненных проблем. А круг таких проблем может быть очень широк. По мнению социологов, негативными последствиями сексуальной объективации являются такие не слишком приятные вещи, как пищевые расстройства, академическое отставание, заниженная самооценка и депрессия.
Давайте будем более критичными!
Надо ли бороться с сексуальной объективацией? Бесспорно надо, но это невероятно трудно. Без розовых очков мне видится, что вся поп-культура, в окружении которой мы вырастаем и формируемся, активно эксплуатирует это понятие. Кино, музыка, реклама, даже некоторые игрушки — всё формирует женщину как объект для приложения мужской сексуальности. В тоже время меня радует, что об этом перекошенном положении женщины говорят чаще и чаще, эту проблему поднимают лидеры общественного мнения, об этом рассказывают молодёжи на выступлениях TED.
Изменить ситуацию быстро не получится. Очень показательна ситуация с другим отвратительным явлением – рабством. Многие думают, что оно кончилось где-то там, в 19 веке. На самом деле, последней страной, официально отменившей рабство, стала Мавритания. И сделала она это совсем недавно – в 1981 году. Я не перепутала цифру: в Таллинне провели олимпийскую регату, а через год рабство в Мавритании отменили. Шутка ли? И, кстати, официальный день борьбы за отмену рабства отмечается до сих пор.
Так что не стоит ждать, что отношение к сексуальной объективации кардинально переменится в одночасье. Самое малое, что мы все можем начать делать для искоренения сексуальной объективации женщин, – это подвергать критическому анализу тот культурный и коммерческий продукт, который транслирует нам медиа. Не ставить себе в идеал те яркие, но часто гиперсексуализированные образы, которые предлагают нам корпорации, большие боссы киноиндустрии и рекламодатели. И, конечно, я призываю всех женщин любить себя. Уверенной в себе женщине, любящей себя и своё тело, мало кто решится сказать, что она соска.
